«Классическая ситуация, когда требуется найти стратегическую и политическую точку опоры на Ближнем Востоке, благодаря которой можно было бы развернуть проект в отношении других стран Востока. С помощью этой базы, не только военной, но и политической, можно распространять влияние на Саудовскую Аравию, Египет, Иорданию, Сирию».
Стюарт Крофт
Тогда люди Буша-старшего остановились на границе Ирака. Свою главную задачу — массированное военное присутствие в заливе — они обеспечили. Через 10 лет люди Буша-младшего уже не смогут остановиться. Такие глобальные цели, как «борьба с международным терроризмом», не предусматривают никаких границ и никаких остановок.
Мир после 11 сентября.
Ничего нового
«Мы помогли Аль-Каиде своей реакцией на события 11 сентября. Я описал бы нашу внешнюю политику как затянувшуюся истерику. Это бесполезно. 11 сентября — трагедия нескольких тысяч человек. Но здесь есть не только человеческий, но и государственный уровень. На государственном уровне не должно было быть истерии. Следует сказать: „Это не причинило нам вреда, вы ровным счетом ничего не добились“»
[305]
Уилл Одом
Помните, опять же, нашего Бжезинского? «Никакого всемирного ислама не существует… Надо прекратить истерику…» Критики младшего Буша, критики неоконсерваторов того, на самом деле, не хотят понимать, что именно истерика и нужна, именно истерику и заказывали. Реакция маленького Буша, в отличие от большого, была не реакцией на угрозу американским интересам. Это была реакция на кризис. Обыкновенный кризис американской системы управления миром.
«11 сентября ассоциируется с событиями в Австрии 1914 года. Сербская террористическая организация, член которой убил эрцгерцога Фердинанда, не хотела войны. У сербов не было армии, и единственной их целью был распад Австро-Венгерской империи. Австрийцы, напротив, хотели войны. Однако в итоге сербы получили то, чего они так добивались. Соединенные Штаты сделали то же самое, что Австрия, начав войну в Ираке. Сделав это, мы усилили позиции Аль-Каиды в Ираке. Я не думаю, конечно, что это абсолютная аналогия, и Соединенные Штаты, как тогда Австрию, ждет падение»
[306]
Уилл Одом
Можно понять ветерана американской разведки. Есть вещи, в которые верить не хочется. На самом деле для понимания американского системного кризиса лучше подходит сравнение с Советским Союзом, чем с Австро-Венгрией. Что касается 11 сентября, то здесь синдром Гаврилы Принципа, обнаруженный Одомом, как раз очень точен. Аль-Каида и бушевская администрация преследовали совершенно симбиотические цели. Бен Ладен и не думал сокрушать Америку. Ему нужно было втянуть исламский мир в войну с дьяволом. Ровно такой же дьявол в виде международного терроризма нужен был Бушу для того, чтобы оправдать ничем не ограниченное применение силы — единственного безусловного аргумента Соединенных Штатов в однополярном мире.
«Администрация Буша после событий 11 сентября почувствовала опасность и стала очень амбициозной. Ив 2004 году эти амбиции потерпели поражение в Ираке»
[307].
Стюарт Крофт
«Я разговаривал с людьми, занимающими очень высокое положение в Вашингтоне, и они сказали: „У нас есть две действительно серьезные проблемы на Ближнем Востоке — одна из них Саудовская Аравия, а вторая — Израиль. Обе эти проблемы не решены. Поэтому мы взялись за третью, не очень важную проблему — Ирак“»
[308].
Квентин Пил
Новый Ближний Восток.
Запрограммированный хаос
В июле 2006 года в США вышла книга Ральфа Петерса под названием «Никогда не выходи из борьбы», посвященная конфигурации «нового Ближнего Востока». Ральф Петерс — офицер разведки, видный аналитик и колумнист по военно-стратегической тематике. Представленная карта этого «нового Ближнего Востока» потрясает. И в первую очередь тем, что расчлененными и перерезанными оказываются, в первую очередь, страны, считающиеся традиционными союзниками Соединенных Штатов. При этом полностью уничтожены Саудовская Аравия и Пакистан, урезана Турция; что касается Ирака, то его территория поделена между тремя государствами — курдским, суннитским и шиитским, плюс город-государство Багдад.
«Вполне возможно, что Ирак не будет унитарным государством. Меня не беспокоит, если он превратится в три государства: шиитское, курдское и суннитское. Единственная вещь, которую, я думаю, мы не сможем сделать, так это уйти. Для США это будет бедой»
[309].
Мортимер Цукерман
Добрый дяденька Цукерман. Кровавый раздел Ирака, и не только Ирака, это не беда. Вот уход Соединенных Штатов — это действительно беда.
«Развал иракского государства — это будет наихудший исход военной кампании. Турки очень беспокоятся по поводу курдов и что произойдет, если появится независимый Курдистан. Существует проблема на юге Ирака в шиитском районе на границе с Ираном, который является самым большим шиитским государством в мире. Если они объединятся, тогда возникнет угроза для Кувейта и Саудовской Аравии, потому что шиитское население живет на побережье залива»
[310]
Брент Скоукрофт
Нетрудно заметить, что старина Скоукрофт воспринимает как наихудший вариант то, что нынешними воспринимается как искомый результат. Такая перекройка региона на основе религиозных и этнических принципов означает войну, кровь и хаос. Похоже, что это единственный вариант, при котором американцы рассчитывают не уйти, или, точнее, уйти, чтобы остаться, управляя хаосом с безопасного расстояния.
Идея управлять хаосом в таком регионе — это безусловно авантюра. Так вот, именно поведение США в иранском вопросе может быть главным индикатором американского авантюризма и, в конечном счете, индикатором системного кризиса Америки.
«В отношении Ирана политика США остается все такой же радикальной и по-прежнему направлена на то, чтобы попросту оказывать давление на страну, заставляя ее делать то, что нужно Америке»
[311]
