И тогда этот патриот своей земли, именно таким высоким словом его можно назвать, уже в преклонном возрасте решается на постройку двухэтажного деревянного дома на деньги, взятые взаймы. Строительство дома на углу Ильинской и Никольской улиц против церкви Филиппа Апостола завершилось лишь к зиме 1901 года. На первом этаже этого дома разместилась коллекция, на втором – семья. В музее, о котором он мечтал долгие годы, хозяин любил сам встречать гостей-посетителей.
Об огромной популярности музея говорит тот факт, что только за два года существования, его посетило более 2 тысяч человек. Появление этого музея стало заметным событием в культурной жизни Новгорода. Целыми днями Василий Степанович сидел за разборкой и изучением своих находок, из-под пера этого удивительного человека вышло несколько рукописей, посвященных прошлому Новгорода.
Но зимой 1906–1907 годов произошло непоправимое, В.С. Передольский простудился в плохо отапливаемых помещениях первого этажа, где постоянно находился и работал, сильный бронхит перешел в воспаление легких и в марте 1907 года ученого не стало.
* * *
Но вернемся к медвежьему культу, в незапамятные времена существовавшему в новгородских землях. В.С. Передольский сообщает, что в урочище Коломцы на берегу озера Ильмень, где он обнаружил неолитическую стоянку древнего человека, «мы находили если не всегда, то очень часто пальцевые кости медвежьей лапы зарытыми в одну яму с костями человека»
[112]. В другом месте он опять указывает на подобные находки. При захоронениях, пишет он, вместе с человечьими костями находились кости животных, «между которыми нередко были медвежьи, а один раз пять фаланг лапы очень крупного медведя»
[113]. Передольский, описывая находки большого количества медвежьих костей, среди них выделяет подвески, изготовленные из зубов-клыков этого зверя с просверленными отверстиями
[114]. Как видите, поражает идентичность новгородских находок с откопанными подобными образцами в Поволожье и других местах.
Объясняя эти находки, В.С. Передольский высказался в пользу существования медвежьего культа у населения Коломцов и сделал предположение, что и летописный «Зверинец» в Новгороде XI века ведет свое происхождение от глубокой древности, являясь местом «общественного содержания священных зверей»
[115].
Другой известный археолог, член-корреспондент АН СССР Александр Андреевич Спицын (1858–1931) в начале прошлого века проводил со своими коллегами археологические раскопки во Владимирской губернии и указал на находки в курганах Петряихи вещей фатьяновского типа. Кроме того, в древнейших славянских курганах северо-западной области с сожжениями в сопках VIII–X веков были найдены, как он пишет в своих отчетах, «с костями человека кости животных, преимущественно домашних, но нередко также медвежьи кости»
[116]. При этом А.А. Спицын подчеркивал очень важную мысль, говоря об одном из них – Васильевском могильнике, что тот является отложением одного из «древнейших суздальских русских поселений».
Будучи уже в звании генерал-лейтенанта артиллерийских войск, страстный любитель старины Николай Ефимович Бранденбург (1839–1903) проводил в 1878–1902 годах обширные археологические раскопки в Приладожье, до этого обследовал крепость в Старой Ладоге (1885), одновременно пополняя соответствующими экспонатами артиллерийский музей в Петербурге, управляющим которого он являлся. Хотя генерала интересовали совершенно другие находки, но тем не менее любопытный знаток старины обратил внимание на странный материал, свидетельствующий о каком-то древнем культе: «Что же касается находок медвежьих когтей, то известно, что еще и в настоящее время суеверное почитание медведя составляет своего рода культ, существующий среди многих инородческих племен нашего Севера и Сибири. И на древностях пермских и сибирских нередко повторяется изображение того же животного; у финнов медведю приписывается человеческий разум и воздаются особые пред всеми другими животными почитания; у древних скандинавов медведем олицетворялось их божество – Тор и т. п.»
[117].
Н.Е. Бранденбург отметил, что медвежьи кости встречаются исключительно в древнейших курганах южного Приладожья. Однако одновременно он увидел, что «в Приладожье на найденных ногтевых фалангах не замечается каких-либо приспособлений, например, сверлин для носки их в виде украшений или амулетов, как в других местностях (при этом он сделал ссылку на Лядинский могильник Тамбовской губернии, в котором найдены медвежьи кости с отделкой для их привески), что может указывать на их тесное жертвенное значение»
[118]. В погребениях, которые он обследовал, с кальцинированными человеческими останками находились кости различных животных, но преобладающими среди них являлись конские – в 8 могилах, и медвежьи – в 9. При этом, подчеркнул археолог, из медвежьих костей встречались только когтевые фаланги
[119]. Точно такие же, как в Коломцах около Новгорода, во Владимирской губернии и Поволожье.
Древние традиции совершения таких магических медвежьих ритуалов сохранились и в более поздние времена, о чем с полной убедительностью свидетельствуют владимирские курганы, где ученые находили, правда, уже не фаланги лап медведей, а их заменители – медвежьи лапы, вылепленные из глины, обожженные на огне и необожженные.
Тот же А.А. Спицын подчеркивал эту интересную особенность владимирских курганов: «Курганы заключали почти исключительно сожжения (человека) и особенно любопытны по находке в них глиняных рук и колец». Это он так называл лапы медведя «руками». К таким курганам относятся и два случая находок глиняных медвежьих лап, уложенных рядом со скелетом покойного в погребении у села Веськово. Как увидим дальше, упомянутые глиняные медвежьи лапы и кольца тесно связаны с древнейшими курганными памятниками Суздальского края X–XI веков.
Граф А.С. Уваров помимо Ярославской земли проводил археологические раскопки и в других губерниях, в том числе на Суздальщине. В нескольких курганах им было найдено свыше 20 глиняных изображений лап медведя. Причем, как правило, лапы часто сопровождались присутствием в том же кургане глиняного изображения круга-кольца (обыкновенного бублика, сказали бы дети при виде его). В большинстве курганов Суздальской земли наблюдалось это любопытное и загадочное сочетание глиняных кругов и медвежьих лап. А.С. Уваров подчеркнул особое значение и частоту находок этих предметов в курганах
[120]. Более того, прав, вероятно, Н.Н. Воронин, когда говорит, что Уваров не смог отразить в своих дневниках и записях огромного количества подобных находок, т. к. лапы и кольца, вылепленные из глины и в большинстве случаев необожженные, могли просто разрушиться и легко проходили незамеченными, по его словам, «при знаменитой своим варварством технике уваровских раскопок»
[121]. Отсюда напрашивается вывод, что указанные предметы были обязательным атрибутом каждого захоронения русов-славян.
