Такое отождествление медведя и лешего существовало не только у восточных славян, оно проявилось, и может быть даже в большей степени, на северо-западе России. В частности, в Архангельской области, на Кенозере до настоящего времени бытует представление о том, что медведь является хозяином леса и часто в его облике выступает леший – лесной дух. Северяне считают, что если пастух пасет в лесу, то значит, он заключает договор с лешим и пасет скотину с его помощью. Существуют определенные запреты пастуху: не ломать веток в лесу, не собирать грибов и ягод, не терять крови, т. е. не причинять вреда ни растительности, ни живности. Невыполнение этих запретов приводит к тому, что леший в виде медведя задирает скотину
[201].
Народные преставления о таких связях между пастухом и лешим, по мнению исследователей, находят соответствие в данных, соотносящих пастуха как с Волосом, так и с Николой-Угодником. Приведем некоторые народные выражения и поговорки: «Наше стадо Чудотворец Никола пасет», т. е. пастуха не держим (В. Даль); пастуха приветствовали: «Никола в стадо!»; а словацкое слово veles, так и переводится – пастух.
В дни почитания Николы Вешнего и Зимнего в прежние времена красили яйца. Кстати, многие, наверное, не знают, что этот обряд осуществлялся не только на Пасху, ритуальная варка яиц отмечалась и в некоторые другие дни – на Ивана Богослова (8 мая – в канун Вешнего Николы), на Петров день, на Вознесение и Троицу. Во все эти дни яйца красили, как и на Пасху.
Так вот, почитание Николы, выражающееся в специальных обрядах варки и крашении яиц, может быть поставлено в связь со специальными заклинаниями, обращенными к лешему, когда пастух перед пастьбой вызывал лесного духа и, чтобы умилостивить его, предлагал красное яйцо
[202]. Существовал обычай приносить лешему яйцо, чтобы тот вернул пропавшую корову или избавил от болезни, подхваченной в лесу.
Представление о Николе, который ходит по полям для ниспослания плодородия, находит прямое соответствие в представлении о лешем, присутствующем на нивах и помогающим жнецам в их работе. Как леший-медведь, Никола воспринимался в качестве хозяина леса, выступая, в частности, как покровитель охоты. Недаром существовала пословица: «В поле да в лесу один Никола бог».
Еще одну очень любопытную особенность в медвежьем культе подметил Б.А. Успенский: медведь мог выступать в двух противоположных ипостасях, – он мог ассоциироваться с нечистой силой, либо восприниматься, напротив, как священный зверь, прогоняющий нечисть. Совершенно так же леший представлялся в народе то злым, то добрым существом. Это соответствовало раздвоению образа Волоса в христианском сознании, который отождествлялся как со святыми, такими, например, как Власий или Никола, так и с дьяволом
[203].
Выше упоминались амулеты из медвежьей головы, медвежьих лап, медвежьей шерсти, используемых в народе как средство для охраны скота и оказания содействия его размножению. После принятия христианства совершенно такую же роль стали играть, наряду с иконой св. Власия, изображения Николая Святителя. Например, обычай вешать на конюшню медвежий череп заменился иконой Николы, помещаемой на соответствующем месте. Выше упоминалось, что у русских людей, из-за великого почитания святителя, на имя Николай, так же, как и на упоминание медведя, существовало своеобразное табу: его или вообще не называли по имени или говорили как-нибудь особенно, например, поднимая перст к небу, почтительно: «Наш бог» или просто «Он».
Медвежья лапа, как мы знаем, использовалась в архаичные времена нашими предками в ритуале захоронения покойного, – с помощью этой лапы, точнее ее когтей, умерший мог попасть в рай, расположенный на крутой гладкой горе. Без когтей невозможно было влезть по крутому склону и попасть к богу. Медвежьи когти как атрибуты Волоса заменились позднее иконками Николы, которые клали с покойным в гроб.
Здесь не приводятся все материалы (да это и невозможно сделать), подтверждающие глубокую связь и преемственность архаических, языческих и христианских божеств и святых. Но все же, вышесказанное позволяет сделать главный вывод о том, что медвежий культ на Руси ближайшим образом соотносится с культом Николая-Угодника
[204].
Прежде чем закончить тему о связи медвежьего культа с поклонением христианским святым, хотелось бы обратить внимание еще на один главный образ православного мира – архангела Михаила, имевшего самое непосредственное отношение к истории русского народа.
С принятием христианства культ громовержца Перуна частично заменился, как уже было сказано, культом Ильи-Пророка, а частично – Михаила-архангела. Очевидно, такая подмена произошла, по мнению А.Н. Афанасьева, под влиянием XII главы Апокалипсиса (одна из книг Нового Завета): «И бысть брань на небе Михаил и ангели его брань сотвориша со змием… И повержен бысть змий великий, змий древний, нарицаемый диавол». Народные предания о борьбе богатыря со змеем возникли в древнейшие времена, а в христианскую эпоху, при общем стремлении объединить воедино старое (языческое) с новым (христианским), послужили богатым источником, из которых создавались легенды о Егории Храбром, Михаиле-воине
[205], воплотившиеся позднее в образы святых.
Но что самое любопытное, так это существование тесной связи и даже идентичности Михаила-архангела с Николаем Чудотворцом, которую обнаружил Б.А. Успенский в ходе своих сложных филологических разысканий. Народная форма имени Николы – Микола или Микула (вспомните былинного богатыря Микулу Селяниновича), имя которого можно обнаружить в письменных памятниках с XI века. В новгородских писцовых книгах проводится достаточно строгое различие между мирским Микулой и церковным Николой, т. е. форма Микула употреблялась при наименовании людей, а Никола – в отношении святых. Вероятно, это было связано с табуированием имени святого угодника, с определенным запретом. По предположению ученого, Микула представлял собой древнюю каноническую форму имени, вытесненную постепенно более правильной формой Никола. Т. е. форма Микула (Микола) первоначально появилась на Руси как имя святого, а затем, будучи вытеснена «более правильной» (мы же назвали бы ее табуированной) формой Никола, сохранилась в мирском обиходе
[206].
