Здесь Карамзин пересказал содержание «Саги о конунге Хаконе», составленной в XIII веке исландцем Стурлой Тордарсоном, повествующей о последнем походе скандинавов в Биармию. Кроме того, в этой саге имеется и любопытное сообщение о таинственном появлении биармов в Норвегии, обосновавшихся в норвежском Тромсе, «которые бежали с востока, прогнанные набегами татар». Для жительства королем Хаконом им был уступлен залив Малангер.
* * *
Вопрос о том, как они могли добраться из Биармии в Норвегию, кажется, мы уже выяснили. Теперь хотелось бы ответить на другой не менее важный вопрос, а кем вообще могли быть эти биармы, что это был за народ, каковы причины появления их в Норвегии? Ведь не для крещения же, уверены, они пришли на судах к местному священнику. Почему именно в Норвегию, а ни в какое другое место или страну, добрались эти люди, спасаясь от кривых сабель беспощадных татар?
Но все по порядку. В «Саге о Хаконе Хаконарсоне» (правившем в Норвегии с 1218 по 1263 год) сообщаются любопытные факты, имеющие отношение к истории Руси. Сага, написанная в 1265 году исландцем Стурлой, сыном Торда и племянником небезызвестного Снорри Стурлусона, носит документальный характер. Считается, что автор саги пользовался архивными документами и устными сообщениями своих современников – короля Хакона и его сына Магнуса, с которыми он был близок.
Конечно, наибольший интерес представляет сообщение о переговорах короля Хакона с новгородским князем Александром Невским в 1251 году:
«В ту зиму, когда Хакон конунг сидел в Трандхейме, прибыли с востока из Гардарики послы Александра, конунга Хольмгарда. Звался Микьял и был рыцарь тот, кто стоял во главе их. Жаловались они на то, что делали между собой чиновники Хакона конунга и его сына на севере в Марке (Финмаркен. – Авт.) и с востока Кирьялы, те, что платили дань конунгу Хольмгардов, потому что между ними постоянно было немирье – грабежи и убийства. Были тогда совещания, и было решено, как этому положить конец. Им было также поручено повидать госпожу Кристиан, дочь Хакона конунга, потому что конунг Хольмгардов велел им узнать у конунга, не отдаст ли он госпожу ту замуж за сына Александра конунга. Хакон конунг решил так – послал мужей из Трандхейма весной, и поехали на восток в Хольмгард вместе с послами Александра конунга. Стояли во главе их Виглейк, сын священника, и Боргар. Поехали они в Бьюргюн (ныне Берген. – Авт.), а оттуда Восточным путем. Прибыли они летом в Хольмгард. И конунг принял их хорошо; и установили они тут же мир между своими данническими землями так, чтобы не нападали друг на друга ни Кирьялы, ни Финны; и продержалось с тех пор это соглашение недолго. В то время было немирье великое в Хольмгарде; напали татары на землю конунга Хольмгардов. И по этой причине не поминали больше о сватовстве том, которое велел начать конунг Хольмгарда. И после того, как они исполнили порученное им дело, поехали они с востока обратно с почетными дарами, которые конунг Хольмгарда послал Хакону конунгу. Прибыли они с востока зимой и встретились с Хаконом конунгом в Вике».
Итак, вероятно, в 1251 году между Александром Невским и норвежским королем Хаконом был заключен, по мнению специалистов (И. П. Шасколького, Е. А. Рыдзевской, других), какой-то не дошедший до нас, первый (?) русско-норвежский договор. Одновременно Александр Невский не упустил возможности породниться с норвежским королем, решив женить сына на его красавице дочери. Но как видно из текста саги, из-за набега татар на новгородские земли сватовство не состоялась. Правдиво ли это сообщение саги? Обратимся к отечественным историкам.
К сожалению, В. Н. Татищев ничего не сообщил о переговорах русского и норвежского правителей, а вот Н. М. Карамзин очень подробно рассказал о поездке новгородского посольства в Норвегию: «Александр выздоровел, желая оградить безопасностию северную область Новогородскую, отправил посольство к норвежскому королю Гакону в Дронтгейм, предлагая ему, чтобы он запретил финмарским своим подданным грабить нашу Лопь и Корелию. Послам российским велено было также узнать лично Гаконову дочь, именем Христину, на коей Александр думал женить сына своего, Василия. Король норвежский, согласный на то и другое, послал в Новгород собственных вельмож, которые заключили мир и возвратились к Гакону с богатыми дарами; но с обеих сторон желаемый брак не мог тогда совершиться, ибо Александр, сведав о новых несчастиях Владимирского княжения, отложил семейственное дело до иного, благоприятнейшего времени и спешил в Орду, чтобы прекратить сии бедствия».
Из содержания приведенного текста можно сделать вывод, что в 1251 году действительно между российской и норвежской сторонами был заключен какой-то мирный договор («мир»), вероятно, определяющий границы двух государств, ставших соседями на далеком Севере в районе Финмарка и Лапландии, входившей к тому времени в состав Новгородского княжества. В указанных районах происходили постоянные стычки между сборщиками дани норвежских посыльных и саамами и карелами – даньщиками Великого Новгорода. Вероятно, иногда случались «грабежи», наоборот, и со стороны карел, выражающиеся попытками отбора пушнины у норвежских сборщиков дани. Поэтому потребовалось срочное государственное урегулирование отношений между северными странами.
Далее в «Саге о конунге Хаконе» говорится: «Князь суздальский Андрей, брат Александра, князя Хольмгардского, бежал (1252) с востока, прогнанный татарами, сначала в Хольмгард (Новгород), потом через Ревель в Швецию, к Биргеру ярлу…»
Великий князь Владимирский и Суздальский Андрей Ярославич (1221–1264) и великий князь Новгородский и Владимирский Александр Ярославич (Невский, 1221–1263), хотя и были братьями, постоянно соперничали. После неожиданной смерти отца Ярослава Всеволодовича в 1246 году, которому накануне от хана Батыя был вручен ярлык великого князя Владимирского на управление покоренными русскими землями, Андрея и Александра вызвали в ставку Золотой Орды. С 1249 года Александр Невский получил в управление опустошенную набегами татар южную Русь и Киев, а младший брат Андрей получил ярлык великого князя Владимирского. Александр, затаив обиду, в свои владения не поехал, а вернулся обратно в Новгород, где тяжело заболел. После выздоровления отправил посольство в Норвегию, о котором уже говорилось.
Андрей, зять Даниила Галицкого, отправился во Владимир и спокойно княжил здесь два года. Как пишет Карамзин, Андрей «имел душу благородную, но ум ветреный и неспособный отличать истинное величие от ложного», занимался больше охотой, чем управлением княжеством. Он был честным, прямым, ненавидел прямое угодничество старшего брата перед ханом, не смирился, но и не мог избавиться от зависимости татарского ярма. Поэтому неисправно платил дань Орде, совместно с Даниилом Галицким, чуть ли не открыто стал выказывать признаки неповиновения татарам. Старший брат князя Андрея решил не упустить момента, в 1252 году отправился к хану и пожаловался на него.
В результате своего прошения Александр от татар получил великое княжение Владимирское. А 24 июля 1252 года произошло великое сражение у Переславля, на Клещине озере, где князь Андрей потерпел поражение и был наголову разбит. По свидетельству Карамзина, обрадованные случаем отомстить мятежникам за непослушание, орды татар рассыпались по суздальским и владимирским землям, сея всюду смерть и ужас. Охваченные страхом люди бросали свои жилища и бежали подальше в леса и болота, где их не могла достать татарская конница.
