— Да, а ты? Ты же уехала домой?!
— Я тут с подругами — вон они за столом. Мы в другое место переселились, на квартиру, путевка закончилась.
— Почему так тайно, я был в гостинице, искал тебя…
— Эти парни с дискотеки… в общем, мы сделали вид перед дежурной, что уехали домой, чтобы не искали.
— А записку? Ты могла оставить мне записку?
— Тогда бы мог разоблачиться наш маневр. Но дело даже не в этом. Я много думала, я боюсь себя и стыжусь тебя.
Из-за стола мне уже делают приветливые знаки Ленины подружки.
— А… что с Сашей?
— Ничего, как ты можешь спрашивать об этом!
— Мне вклинилось в башку, что… наверно, он провожал тебя.
— Вот еще! А ты здесь с кем? С Липаритом?
— Липарит с Наташей. Я… я тут… с одной дамой.
— Я понимаю, вернее, стала понимать, что мужику без женщины нельзя. Где она?
— Отсюда не видно, за колонной.
— Дима, ты ее любишь?
— Я люблю тебя Лена.
Внимательный испытующий взгляд. Наконец я слышу:
— Я тоже люблю тебя, Дима! Давай сбежим отсюда!
В моем сознании оживает видение. Мы с Леной на скамейке в гроте. Наплывает горячий туман. Я готов сбежать с этой девушкой на край света в одних плавках. Я беру ее теплые ладони в свои… Да, я не ошибся — тот свет, что излучают ее невероятные глаза, вмиг соединяет нас, как будто мы и не разлучались.
— Дима! — слышу я вдруг голос за спиной.
Я вздрагиваю.
— Дима, я хотела сказать, чтобы ты взял мороже…
Тут Земфира осекается и внимательно смотрит на Лену.
— Так. Уже клеишь? Или это она клеится к тебе? — презрительно бросает Земфира и кривится на последней фразе.
Лена вырывает свои руки из моих и быстро шагает к столику, где сидят ее подруги и следят за нами во все глаза. Не успел я опомниться, как компания девушек покинула кафе…
20. Перед отъездом
С Земфирой я расстался в тот же вечер. Я объяснил ей, что это была Лена. Объяснил, надеясь на понимание, которое она проявила, выслушивая мою исповедь в кафе. Но… наверно, ни одна женщина не уступит своего мужчину другой, даже в душе, даже если он ей не нужен. Последовал короткий скандал, после которого на моем лице остались на память следы от когтей пантеры.
Следующие несколько дней я ждал появления Лены на нашем пляже. Но… «Скорее всего, уже уехала», — думал я.
Через несколько дней я проводил Липарита с Наташей.
Прощаясь, Липарит душевно обнял меня:
— Ты, Дима, стал мне как сын. У меня тоже есть сын, Эрик, помладше тебя. Вот тебе адрес. Будешь Ереван — обязательно заходи. Эрик очень умный, совсем как ты, вам будет интересно вместе.
— Спасибо, Липарит. Но ума у меня, наверное, не хватает.
Еще раньше я рассказал ему мою одиссею с Леной и Земфирой, и он понял меня:
— Ничего, сынок, никогда не знаешь, что потеряешь и что найдешь.
— Подумаешь! — фыркнула Наташа. — Таких Лен пруд пруди!
— Ошибаешься, — сверкнул на нее орлиным взором армянин, — Ленка редко встречаются! Это бриллиант! — поднял он к небу руку.
— Все, в Ереване спать со мной не будешь, — осекла его красотка.
— Зачем не буду? Буду! Ты тоже хороший девушка, — поспешил поправить дело Липарит.
Наташа впрыгнула на сиденье рядом с водителем и грозно хлопнула дверцей.
— Отольется тебе, Липарит, — посочувствовал я ему.
— Ничего, она работает у меня в бухгалтерии, никуда не денется. Ну, прощай!
— До свидания! Обязательно организую командировку в Ереван.
Липарит растроганно поцеловал меня:
— Приезжай.
Срока моей путевки осталось еще на три дня, и я посвятил их лечению и праздному безделью.
Я пришел к выводу, что пассивный отдых тоже имеет свои преимущества, по крайней мере можно отоспаться и набраться сил. Надо сказать, что душевные муки дались мне непросто.
Лежа, я вспоминал жену и Иришку. Больше дочку. Наверное, приехала домой загорелая, веселая, никак не дождется меня, чтобы рассказать о своих маленьких приключениях на юге.
Собственно, я хотел уехать домой пораньше, но билетов на самолет не оказалось.
Однажды, после обеда, когда я прилег, в дверь постучали.
На пороге стоит… Лена! Загорелая, в модном сарафанчике, вся какая-то повзрослевшая.
— Можно к тебе?
Онемевший от неожиданности, я вскочил с постели. Она садится в качалку. Я не в силах сдержаться:
— Ты… ты как тут?
Глаза девушки пробегают по комнате.
— Была тут только один раз, а как все знакомо!
Я не знаю, что предпринять — молчу, пожираю ее глазами. На глазах ее вижу слезы.
— Я сегодня уезжаю. Зашла попрощаться.
Я обреченно сажусь в соседнее кресло и крепко сжимаю ее ладони в своих:
— Что же ты плачешь?
— Дима, мы дружили только два дня, но ни с кем я не была так откровенна. Знаешь… — Она замолкает.
— Хочешь что-то сказать? Говори… Я пойму.
Она помолчала, потом заговорила снова:
— Вчера… вчера Сашка и еще двое ребят нашли наш адрес и уговорили пойти в ресторан, на прощальный ужин. Ты не думай, с Сашкой у меня ничего серьезного не было.
— Я и не думаю.
— Так вот, — Лена судорожно вздыхает, — мы здорово повеселились, танцевали, потом они пошли провожать нас. Потом… девчонки как-то потерялись, а я осталась с троими — они всю дорогу лепили мне, что никогда еще у них не было такого хорошего капитана команды.
— Потом они все стали приставать к тебе?
— Не то слово! Мы проходили по парку, тут они набросились на меня, столкнули на траву, двое схватили за руки и за ноги, а Сашка… полез на меня.
Тут рыдания искажают ее прелестное личико, она прикрывает его руками, носовым платком, ее нежные плечи вздрагивают. Я молча вытираю платочком ее зареванные глаза и жду — она рассказала еще не все. Лена справляется с собой и продолжает:
— Я закричала: «Я ведь считала тебя другом!» Он передернулся, слез с меня и сказал: «Отпустите ее!» Они отпустили и усмехнулись: «Сам же все и устроил!» — «Я один провожу ее!» — закричал Сашка. Они выругались и пошли в другую сторону. Я поднялась — меня трясло. Тут Сашка стал доставать из карманов деньги и совать мне! Он пытался прижать и поцеловать меня. С одним-то я могу справиться, ударила ему коленом в пах и, пока он корчился, убежала.
