— Юг, юг — это глюк!
Она, впрочем, не теряет головы — кругом просто обезумевшие юнцы с потными телами и пеной у рта. Тут к нам подскакивает Джо и пристраивается рядом с Леной, невообразимо вихляясь в сексуальных позах, не уступая стриптизерше на сцене:
— Хоп! Хоп! Ты просто королева диско!
— Что они такие сумасшедшие? — спрашивает Лена.
— Экстази наглотались. Сейчас нас будут охлаждать. От таблеток пить хочется.
Действительно, диск-жокеи стали со сцены поливать публику водой — девушка брызгает из какой-то бездонной бутылки, а парень включает настоящий брандспойт с распылителем. Толпа жадно подставляет рты под брызги, но они не утоляют, а только разжигают жажду, поэтому многие рвут к прилавкам по периметру зала, хватают «севен-ап» и прочие прохладительные напитки, которые, замечаю я по крупным табличкам, идут по цене бутылки хорошего вина.
— Дым! Дым! — заорала публика.
— Ого! Сегодня праздник — они дадут дым! — восклицает Джо.
— Что это? — спрашиваю я.
— Смотри! — показывает он на сцену.
Там выкатили… пушку с огромным жерлом, диаметром с метр, в которой установлен мощный вентилятор. Музыка и световые пулеметы заметались в невообразимом ритме психоделики. Диск-жокей пододвигает пушку к самому краю подиума и включает ее. Вентилятор завывает и забрызгивает все вокруг мощной струей белого тумана с запахом жасмина. Минута — и туман накрывает участников шабаша. Толпа приходит в состояние неописуемого восторга.
Джо подскакивает к Лене и сжимает ее в объятиях — с недвусмысленными намерениями. Девушка от неожиданности и всей этой сумасшедшей вакханалии вдруг обмякает, и наглец, каким-то образом исхитрившись, срывает с нее трусы, стянув их до колен. Я мгновенно реагирую и влепляю ему хук правой в подреберье. Он выпускает добычу, но не падает, скотина («Откуда столько силы в этом тощем заморыше?» — дивлюсь я.), и пытается, развернувшись, ударить меня ногой. Я не люблю драться, но так разъярен покушением на мое сокровище, что непонятно каким образом перехватываю его ногу и дергаю. Птенец обрушивается на пол, но тут же вскакивает и идет на меня, в руках у него тонкий металлический прут, который он как-то сумел пронести — на входе всех обшаривали. Интересно, что публике наша драка до фени. Джо сумел огреть меня прутом по плечу, от боли я совсем свирепею и бугаем бросаюсь на парня, чтобы сокрушить его как придется, но… он вдруг сам оседает на пол, хватаясь за промежность. Из облаков туманной пены возникает Лена, дергает меня за руку, я ору от боли, но устремляюсь за ней.
В этот момент под потолком раздается гром, и сверху проливается настоящий дождь. Публика истерически визжит.
Через минуту мы глотаем свежий воздух на улице.
— Прости меня, тебе больно, не разобралась! — говорит Лена, перехватывает меня за здоровую руку и тащит дальше: — Уходим!
— Подожди!
— Нет! Это местные, хрен знает сколько их, — ругается девушка, и я, поняв, что опасность ею не преувеличена, вместе с ней устремляюсь в придорожные кусты.
10. Наедине с чудом
Мы поднимаемся на второй этаж, администрация в лице полноватой тетки у стола на входе по случаю праздника пьяна и милостиво машет нам рукой:
— Проходите!
Я плюхаюсь в холле в широкое кресло.
— Погоди! — говорит девушка, исчезает в своей комнате и быстро возвращается.
— Люська там с парнем спит.
— А я думал, где третья подружка?
Лена приносит бинт и какую-то мазь и осторожно снимает с меня рубашку. Плечо мое вспухло и покраснело.
— Больно? — спрашивает Лена.
Я улыбаюсь:
— С тобой ничуть! — И сажаю ее себе на колени. — Ой! — вскрикиваю тут же от боли — явно переоценил себя.
— Больно тебе! — повторяет Лена.
Свет в коридоре выключен, поздно, где-то около двух часов ночи, но в окно светит луна, и, приспособившись к ее слабому свету, я различаю на щеках любимой красные полоски от слез и слизываю языком горьковатую влагу.
— Как кошка, — наконец улыбается Лена.
— Угадала! По восточному гороскопу я Кот.
— А я Телец.
— Другого я и не представлял себе. Ревешь, как корова, — шучу я. — Ну что ты?
— Тебе-то хорошо. Ты знал, что не утонул.
— Ну, вспомнила! Я же по другому гороскопу — Скорпион. Вода — моя стихия, утонуть я не мог.
— Да еще этот… наркоман врезал тебе железкой!
— Да брось ты! Наелся анаши!
Она размазывает слезки по лицу.
— Переел так, что сам свалился, — говорю я.
— Не сам! Я сзади вдарила его коленом под…
— Да ну! — искренне удивляюсь я и смотрю на свою спасительницу внимательным взглядом.
Тут в коридоре показываются две Ленины подружки. Шаткой походкой, не замечая нас, они прошмыгивают в комнату.
— Слава Богу, отвязались от местных! — шепчет девушка.
Она обнимает меня за шею и крепко целует.
— Лена, Лена, что ты со мной делаешь? — шепчу я и кладу ладони на выступающие шары ее грудей. Она вытерпела с полминуты, как будто к чему-то прислушиваясь. Потом, видимо, внутренний голос подсказал ей, что это слишком, она мягко берет мои руки и кладет их на свои гладкие обжигающие бедра, отчего мне ничуть не легче, я весь дрожу. Тогда она перекладывает мои руки к себе за спину.
— Дима, а ты женат?
— Женат, — не скрываю я. Никогда не скрываю это от женщин.
— А дети?
— Дочке шесть лет, — взгрустнул я по своей белоголовой лохматенькой Иришке.
— А на юг ездишь без жены?
— Когда как. Не лады с ней у нас, она первая уехала без меня в отпуск. А вообще, если честно, женился очень рано — в двадцать два, теперь точно знаю, что мужчина должен выгуляться.
— Дима, есть ли любовь на всю жизнь? И вообще, что такое любовь?
— Знаешь, я недавно прочитал книжку Хаббарда — «Дианетика». Там интересные попытки ответить на все «вечные» вопросы жизни, и про любовь тоже.
— Слышала я в университете про эту книжку, но сама не читала. Что там про любовь?
— Ну, Хаббард рассматривает все эмоциональные поступки человека как воспроизводство инграмм, полученных от боли, физической или психической. Комплексы, которые раньше засели в подсознании. Любовь, по нему, это трудно устранимая инграмма желания, чтобы человека пожалели.
— Ты так же считаешь?
— Нет. По-моему, любовь — это когда соединяются и переплетаются биополя двоих. Если резонансы полей совпадают, то обоих пронзает разряд, резонанс многократно усиливает духовную энергию. Наверно, это и есть любовь с первого взгляда. В идеальном случае поля могут неразрывно слиться друг с другом, и тогда… Тогда любовь на всю жизнь.
