Терри тяжело вздохнула, но поднялась и прошла к столу. Когда она не спеша доела ароматный суп и покосилась на мясной пирог, Кай улыбнулся и посмотрел на нее с отеческой нежностью.
– Мой сын к вам явно неравнодушен, – заметил он, наливая себе чашку чая. – Как и вы к нему.
– Вы правы, – ответила девушка. – Он очень дорог мне, и если бы не Арлит… Если бы не висящая над отцом угроза ареста, я бы никогда так с Эмбрисом не поступила. Но теперь уже ничего не исправить, и в этом виновата только я.
– Не сдавайтесь, Терри. Сейчас он обижен и способен натворить глупостей, но… Если вы ему на самом деле нужны, то он не сможет долго злиться. Будьте терпеливой. Вы еще очень молоды, вам еще со стольким предстоит столкнуться. А жизнь рядом с будущим королем по определению не может быть легкой. Подумайте, Терри, готовы ли вы к такому?
– Знаете, Кай, меня это не пугает, – заявила она, откладывая в сторону вилку. – Я даже рабыней быть согласна, лишь бы только с ним.
– В таком случае запаситесь терпением, – улыбнулся лорд Мадели и посмотрел на девушку с одобрением. – Мне жаль, что ваши родственники решили вами пожертвовать. Но… Помните, Терри, ничего в жизни не происходит просто так, и даже со дна самой глубокой и темной пропасти можно выбраться на поверхность, где ярко светит солнце. Но для этого сначала нужно найти в себе силы карабкаться вверх. И ни за что не сдаваться.
– Но… – Она подняла голову и поймала его внимательный глубокий взгляд. – Что, если, выбравшись из пропасти, человек окажется никому не нужен? Что, если поймет – все было бессмысленно?
– Любой путь имеет смысл. Бессмысленна только остановка. И поверьте мне, Терри, наша жизнь порою совершенно непредсказуема. И даже когда вам кажется, что все кончено, что выхода нет и быть не может, – она неожиданно открывает перед вами именно ту дверь, о существовании которой вы даже и не подозревали.
После его ухода Терриана вдруг осознала, что чувствует себя гораздо лучше. И дело совсем не в том, что Кай обладал каким-то особым даром к целительству или был эмпатом или менталистом. Совсем нет. Но его слова, сказанные с таким открытым участием, дали Терри куда больше, чем любое магическое вмешательство. Они дали надежду.
Глава 4
На первый взгляд это утро ничем не отличалось от тысяч предыдущих, что Дина видела за свои двадцать три года. Она проснулась в кровати, голова лежала на мягкой подушке, а тело укрывало теплое одеяло. И все бы ничего, но… от наволочки пахло хоть и знакомо, но совершенно непривычно, простыня была не шелковой, как она привыкла, и уж больно напоминала шерстяной плед, а вместо ночной сорочки на ней оказались надеты брюки и рубашка. Но куда больше всего прочего Динару поразил тот факт, что проснулась она почему-то в комнате брата, да еще и в кровати Филиппа.
Откинув в сторону простое мягкое одеяло, которым Ник обычно застилал свою постель и которым кто-то заботливо укрыл ее прошлой ночью, девушка присела на кровати.
В голове было как-то туманно, будто накануне она приняла изрядную дозу не самого качественного алкоголя. Дина даже попыталась вспомнить, где и с кем могла так напиться, но перед глазами почему-то вставало напряженное лицо Дамира, в чьих глазах ярко отражалась вина.
Боги, да где она вообще умудрилась его отыскать?! Что вообще вчера было?!
Динара перевела взгляд на постель брата, на которой этой ночью точно никто не спал, потом осмотрела пустую комнату и, поднявшись, подошла к окну. Судя по стоящему в зените солнцу, утро давно прошло мимо, благополучно сменившись обедом. Но где в таком случае носит Ника и Филиппа?
Из комнаты ребят открывался прекрасный вид на полигоны академии и раскинувшийся за ними город. И все выглядело вполне обычно, если не считать отсутствия одного из зданий, что еще вчера стояло на пригорке недалеко от большого старого дуба. Теперь на его месте остались странные развалины, больше напоминающие древние руины, а вокруг них крутились люди в черных плащах и многочисленные зеваки.
От вспыхнувших в голове воспоминаний Дина едва не подавилась вдохом. В ужасе она схватилась за голову и отпрянула от окна, будто боялась, что кто-то может ее увидеть и снова предъявить обвинение.
Почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, она вернулась на кровать Филиппа, забилась в угол между изголовьем и стеной и притянула колени к груди. Сейчас, когда действие успокоительного настоя закончилось, Динара снова ощутила весь спектр жутких эмоций, что одолевали ее прошлой ночью.
В памяти мгновенно всплыли холодные глаза дознавателя, его вопросы… его удары. Она будто наяву ощутила ту дикую панику, что накрывала, подобно темному плотному одеялу, не давая нормально дышать. Вспомнила, как ее переполняли страх и чувство безысходности, как, сжав зубы, боролась с болью…
Тогда она была уверена, что обязательно должна выстоять. Активизировать все внутренние резервы, собрать всю волю, но выдержать. Вынести. Пережить. Не сдаться. Не раскрыть инкогнито. Не опозорить свою страну!
Дико захотелось просто взять и разрыдаться, но Дина лишь крепко зажмурилась и в очередной раз запретила себе даже думать о слезах.
Нельзя! Ведь плачут только слабые! Только те, кто жалеет себя и хочет получить жалость от других! А сильные всегда справляются сами, не позволяя эмоциям выйти из-под контроля. Но, Боги, как же сейчас хотелось послать все к демонам и расплакаться. Искренне, навзрыд. Не думая ни о чем и ни о ком. Не оглядываясь на чье-либо мнение. Но нельзя.
Когда с тихим шорохом открылась входная дверь, Динара испуганно вздрогнула и сжалась еще сильнее. Почему-то она не сомневалась, что пришли за ней. Стражники, тайная полиция, дознаватели… Ведь ее обвиняли не просто в нарушении закона – ее считали шпионкой, диверсанткой. А это в тысячи раз хуже. И вряд ли кому-то, даже Дамиру, удалось бы просто замять такое преступление.
Но, вопреки опасениям, вошедшим оказался Филипп. Он выглядел точно так же, как и вчера, даже одет был в тот же костюм. И лицо оставалось привычно спокойным и отрешенно-сосредоточенным – ровно до того момента, пока он не заметил Дину.
Вероятно, Фил никак не ожидал встретить ее здесь, да еще и в своей кровати. Возможно, даже хотел сказать что-то по этому поводу, но слова застряли в горле. Потому что настолько разбитой он Динару не видел никогда.
– Мелкая? – проговорил, подходя ближе. – Что случилось? Что с тобой?
– Ничего, – смущенно прохрипела Дина, стараясь сглотнуть стоящий в горле ком. – Прости, что сижу здесь. Я сейчас…
Она сползла с кровати, но ноги почти не держали. Нервы, эмоции, жуткие мысли – все сплелось в клубок, готовый вот-вот взорваться и уничтожить тщательно выстроенные внутренние барьеры. И, может, Динара нашла бы силы уйти, смогла бы сдержать подбирающуюся истерику, но взгляд снова упал на пустующую кровать брата, который до сих пор находился неизвестно где.
Дина медленно шла к выходу, не обращая внимания на текущие слезы, и желала одного – закрыться в своей комнате. А там упасть на пол и рыдать, рыдать… И у нее бы даже получилось – но помешал Фил.
