– У вас не было будущего… – покачала головой девушка, глядя на друга с сочувствием.
– Мне тогда только исполнился двадцать один. Я был влюблен и счастлив, – сказал он с горькой усмешкой. – Думаешь, меня волновало чье-то мнение? Или какие-то там правила?
– Но сейчас же ты не с ней? – настороженно поинтересовалась Терриана.
– Нет, и уже давно, – ровным тоном проговорил Фил. – Все закончилось очень просто. Мой отец – человек жесткий, а во всем, что касается семьи, – жесткий вдвойне. Он явился к ней сам и предложил то, от чего она не смогла отказаться. Дал ей новую жизнь, новое имя, обеспечил безбедное существование до конца дней. Она же… поклялась ему, что между нами все закончится.
Виконт попытался изобразить улыбку, но она вышла слишком вымученной, слишком горькой. И боль, что сейчас отражалась в его глазах, была настоящей, хоть и не такой сильной, как раньше.
– Однажды я пришел к ней, а мне сообщили, что леди… уехала. А для меня оставила лишь короткую записку. И история бы закончилась, не вздумай она написать эту демонову книгу!
– Ты-то сам ее читал?
– Конечно, – фыркнул Филипп. – И поверь, Терри, читать подробное описание постельных сцен с собственным участием – то еще удовольствие. А если прочитает Эрлисса, то на наших с ней отношениях можно смело ставить большой и жирный крест.
Тогда Терриана кивнула и уверенно сказала:
– Я заберу книгу. Если сумею. Обещаю тебе.
– Спасибо, – отозвался он со всей искренностью, на которую был способен. – Это на самом деле очень для меня важно. И Эрли… важно.
Фил снова посмотрел на цветущие астории, растущие так близко друг к другу, что их листья переплелись. Создавалось впечатление, будто цветы держатся за руки. Будто не мыслят своего существования друг без друга…
– А как ее звали? – спросила вдруг Терриана. – Ту девушку… на самом деле.
– Катарина Арлироут, – ответил Филипп со странной ухмылкой. – Правда, теперь у нее уже другая фамилия… и имя. Но тогда она была для меня просто Катти.
– Ты знаешь, где она сейчас? Как сложилась ее жизнь?
– Знаю, – усмехнулся виконт, но его лицо красноречиво выражало мысль, что лучше бы не знал. – Она замужем, живет в шикарном особняке у реки, растит маленькую дочь. Ее знакомые утверждают, что она любит своего супруга и счастлива в браке. А еще… мне известно, что муж Катарины даже не подозревает о темном прошлом своей благоверной.
– А дочь не может быть твоей? – тут же поинтересовалась Терри.
– Нет, – уверенно ответил ее друг. – Я всегда слишком хорошо осознавал, кем являюсь и кем станут мои дети, чтобы доверять вопрос предохранения от нежелательных последствий женщине. Да и по времени не сходится.
Несколько мгновений они просидели в тишине, правда, теперь она уже не была ни напряженной, ни тягостной. Филипп задумчиво рассматривал Терри, удивляясь, почему раньше никогда не разговаривал с подругой на столь личные для него темы. Ведь она умела слушать, могла помочь – если не советом или делом, то просто ободряющей улыбкой. К сожалению, даже столь простые и очевидные выводы часто приходят в голову с большим опозданием. Сейчас же Фил был искренне рад, что все-таки решился рассказать ей о той истории.
А вот Терриана, прокручивая в голове все, что он поведал, вдруг поняла, что совершенно не знает того, кого последние два года считает другом. Да и тот факт, что Филипп оказался далеко не Филиппом, поразил ее до глубины души. Но теперь, после рассказа о несбывшейся любви, она уже не могла воспринимать его как чужого человека.
– Вероятно, она очень красивая… – протянула Терри, пытаясь представить женщину, умудрившуюся украсть сердце сидящего рядом парня.
– Если честно, внешне ты очень на нее похожа, – нехотя признался Фил. – У вас только цвет глаз разный. Ну и характеры, конечно.
Он снова перевел взгляд на астории, словно на самом деле черпал силы от таинственных цветов.
– Брис утверждает, что ты его предала… – проговорил, глядя за толстое стекло, ограждающее опасные растения от людей. – Но у тебя хотя бы есть оправдание. Ты думала, что таким образом сможешь помочь родным. А вот меня действительно предали. Поменяли на новую жизнь и деньги. И знаешь, сейчас я даже рад, что все сложилось именно так. Ведь теперь понимаю – то, что я испытывал к Катти, было желанием, страстью, даже одержимостью… но не любовью.
– А что ты испытываешь к Динаре? – тут же спросила Терриана, пораженная его откровенностью.
– Когда я не знал, кто она на самом деле, то старался убедить себя, что эта рыжая бестия мне безразлична, хотя думал о ней постоянно. По правде говоря, я слишком боялся, что если между нами завяжутся отношения, отец сделает все возможное, чтобы и она тоже от меня отказалась. Но, к счастью, нет никакой Динары, – сказал Филипп с усмешкой. – Она – Эрлисса. Самое неугомонное и яркое создание из всех, кого я когда-либо встречал. Она способна вывести меня всего парой фраз. Она тянется ко мне, но утверждает, что я для нее самый ненавистный человек в мире. Она не позволяет к ней прикасаться, но млеет в моих объятиях. И, что хуже всего, я рядом с ней попросту перестаю себя контролировать.
Терри посмотрела на него, с улыбкой подмечая, как загорелись глаза парня, стоило вспомнить о Лиссе.
– Ты говоришь, что нет Динары, а я ведь ни разу не видела ее без амулета, – сказала она, наблюдая за другом. – Даже на картинке не припомню. Как она выглядит?
– Она очень красивая, но стесняется своих белых волос. Они такие же, как у Бриса, только прямые и длинные. И глаза… невероятные. Голубые, как небо в ясный день.
– Скажи, – осторожно поинтересовалась Терри, – а со мной ты начал общаться из-за того, что я напоминала тебе Катти?
Она уже и так догадалась, что именно схожесть с бывшей любовью и стала причиной внимания к ее персоне. Но все равно хотела услышать ответ.
– Да, – признался Филипп, тяжело вздохнув. – Мне не хватало ее, а ты… была слишком на нее похожа. Но потом я узнал тебя ближе и понял, что, ища утешение, нашел друга. И я очень рад, что ты принимаешь меня, несмотря на… свои догадки.
Терриана посмотрела на него со скепсисом и тоже покосилась на цветущие астории. Возможно, легенды на самом деле говорили правду и опасные цветы были способны лечить самые тяжелые душевные травмы и облегчать самые сложные разговоры. Наверное, поэтому Филипп и привел ее сюда.
– Я уже говорила, что догадки оставлю при себе, – спокойно ответила она. – Давай дружно сделаем вид, что ничего не изменилось. Мне так будет легче.
– А мне – нет, – категорично ответил Фил. – Для меня друзья – непозволительная роскошь, и уж поверь, я от нашей дружбы отказываться не собираюсь, даже после того как покину академию.
Наверное, он сказал бы еще что-нибудь, но внезапно заметил шагающего к ним Доминика. Из-за установленного полога они не услышали его появления, но стоило Филу снять звуковую защиту, и донеслись звонкие шаги.
