Когда Динару отпустили из лазарета, ему стало немного легче, потому что она увлеклась изучением пропущенного за время болезни материала и подготовкой к экзаменам. Но однажды вечером, когда половина зачетной недели оказалась позади, а до пресловутого новогоднего бала оставалось каких-то пять дней, случилось то, от чего выдержка Филиппу едва не изменила.
Так как теперь Ник почти постоянно торчал в спальне Терри, Фил снова стал в своей комнате полноправным хозяином. Дина заходила к нему нечасто, но каждому ее появлению он был искренне рад. А однажды она явилась после отбоя и выглядела странно взволнованной, хоть и пыталась это скрыть.
– Филипп, – проговорила, старательно пряча взгляд и изображая смущение. – Мне нужна твоя помощь…
– Конечно, Эрли, – тут же отозвался парень, тепло улыбнувшись. – Все, что в моих силах.
– Эм… – Она замялась, смущенно отводя глаза, что показалось Филу плохим знаком. – Дело в том, что у меня… утром, перед экзаменом… порвалась подвязка на чулке. А я опаздывала, ну и завязала как могла. А теперь развязать не могу. Поможешь?
Фил посмотрел удивленно, ожидая, что вот сейчас Дина улыбнется и скажет, что это просто шутка такая. Но она и не думала шутить. Скованно прикусила губу и остановилась посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу.
На ней было платье. Синее, с красивой вышивкой на лифе. Но суть совсем не в узоре, а в том, что Мелкая вообще впервые предстала перед Филиппом одетая так, как и подобает женщине.
– Эрли, – проговорил виконт, оглядывая ее с сомнением. – Даже не представляю, что могло заставить тебя надеть столь ненавистную вещь, как юбка. Ты же их не любишь.
– Так экзамен важный… – попыталась оправдаться Динара. – Да и вообще, мне в скором времени предстоит поселиться в императорском дворце, и вряд ли там станут так же терпеливо относиться к моим предпочтениям в одежде. Уверена, мой будущий муженек обязательно настоит на том, что его супруга должна выглядеть безупречно. Так что можешь считать, что я решила хотя бы попытаться соответствовать. Только вот… чулок теперь снять не могу.
– А как же ты в родном дворце справляешься с такими проблемами, как завязки на чулках? – иронично поинтересовался Фил, с интересом разглядывая такое странное явление, как студентка Арвайс в платье.
– Там, к твоему сведению, у меня личная горничная. И она в состоянии справиться с любой проблемой. К сожалению, сюда я ее притащить не могу.
Дина напряженно покосилась на дверь, видимо, раздумывая, уйти или все-таки остаться, но в конце концов решила в последний раз попросить помощи.
– Фил, ну правда… мне больше не к кому обратиться с такой… эм, деликатной просьбой, – протянула она, нервно сминая ткань на подоле. – С правой ноги я сняла, а вот с левой… никак.
Дина даже немного приподняла юбку, дабы продемонстрировать, что на ней на самом деле остался только один белый чулок.
– Поможешь? – спросила, глядя с надеждой.
И тот с обреченным вздохом поднялся с кровати и подошел к девушке.
– Помни, ты сама попросила, – сказал он, видя, как в ее глазах отражается затаенный страх, а щеки покрываются румянцем смущения. – Присаживайся.
Дина села на стул, а когда Филипп опустился рядом на корточки, начала осторожно приподнимать подол платья. Правда, где-то на коленке рука Динары замерла, не решаясь подняться выше, и тогда Фил напряженно выдохнул, сам зацепил пальцами ткань подола и потянул вверх. Не касаться ноги никак не получалось. Руки будто сами собой скользнули по гладкой поверхности чулка и остановились только у кружевного края. Ведь дальше начиналась уже голая кожа.
Теплая и наверняка мягкая на ощупь…
Только неимоверным усилием воли Филиппу удалось заставить себя сосредоточиться и выбросить из головы нецеломудренные мысли. Пришлось до боли стиснуть зубы и на мгновение представить гневный взгляд матери Эрлиссы. Ее величества Эриол…
Вот после этой картины он остыл. Даже дышать легче стало. Жаль, ненадолго.
Фил добрался до ленты, где образовался пресловутый узелок, и постарался сосредоточиться на нем. Но Боги… взгляд, как приклеенный, снова и снова возвращался к полоске неприкрытой кожи и двигался выше, к краю коротких кружевных шортиков.
Он сглотнул и заставил себя смотреть на узелок. И даже попытался его развязать… но тот оказался слишком сильно затянут и поддаваться не желал. Пальцы Филиппа то и дело касались обнаженной ноги Дины под лентой, и с каждым таким касанием он все больше терял голову.
– Эрли, – проговорил, выводя пальцами вокруг кромки чулка непонятные узоры. Это получалось само собой, и как ни старался, но убрать руку не получилось. – Он не поддается. Нужно разрезать ленту.
Девушка тяжело дышала и вздрагивала от каждого его прикосновения. Но их было так мало… а ей хотелось, чтобы он перестал сдерживаться. Чтобы дал волю и своим, и ее желаниям.
– А может, зубами попробовать? – предложила Динара. Она хотела, чтобы голос прозвучал невинно, но на деле получилось слишком чувственно.
– Ты играешь с огнем, – заметил виконт, поднимая лицо и встречаясь с ней взглядом. Но сейчас в глазах Мелкой пылал такой пожар, что он уже почти распрощался с остатками собственного самообладания.
И все-таки сделал, как она хотела. Склонился ниже и попытался зацепить зубами край узелка. Но, увы, его лицо оказалось слишком близко к ее ноге. Щека и вовсе соприкоснулась с кожей, а по телу мгновенно разлилось просто нестерпимое желание. Он сам не понял, как сумел сосредоточиться на развязывании узла, который, к счастью, начал поддаваться. Но стоило коварным лентам опасть – и губы Филиппа накрыли то место на ноге девушки, где секунду назад был узелок.
От нее пахло розами. Филипп знал этот запах, знал и то, что его часто использовали как афродизиак. Когда-то точно так же пахло от Катарины. Но даже не слишком приятное воспоминание не смогло заставить его остановиться.
Чтобы сдержать стон, Дине пришлось зажмуриться, но самообладание отказало, стоило мужским пальцам двинуться выше. А когда они почти добрались до обтянутых кружевом бедер, Фил рыкнул, поднял Динару на руки и, усадив на стол, впился поцелуем в губы. И что хуже всего – она отвечала так, что у бедного парня мигом отшибло остатки здравого смысла.
Ее юбка оказалась задрана настолько, что теперь оголяла обе ноги, между прочим, крепко обнимавшие расположившегося между ними Филиппа. С каждой секундой поцелуи становились горячее, объятия – жарче…
Но в тот самый момент, когда Фил был готов окончательно сорваться, распахнулась входная дверь.
– И что это такое? – возмущенно поинтересовался застывший на пороге Доминик.
Он едва не споткнулся, увидев представшую перед ним картину. Мало того, что сестра страстно целовалась с Филом, забыв обо всем на свете, так они еще явно не собирались ограничиваться поцелуями.
Услышав голос брата, Дина едва не подскочила на месте. Филипп тут же отстранился, но отходить от девушки не стал. Так и остался стоять у стола, прикрывая ее собой.
