Молодые смотрели настороженно, враждебно. Олег чувствовал их
ощупывающие взоры. Его пока что во внимание не принимали, но Колоксая
возненавидели сразу и крепко. Чересчур красив, просто непристойно для мужчины
быть таким красивым.
Колоксай двигался как во сне, снова споткнулся, кто-то
хихикнул. Толпа расступалась, царице кланялись, но царица против обыкновения
шла быстрее обычного, расступаться не успевали. Колоксай одному наступил на
ногу, другого задел плечом.
Молодой красивый боярин, широкий в плечах, весь кровь с
молоком, румянец — во всю щеку, крикнул срывающимся голосом:
— Что за невежа!..
Колоксай быстро повернулся:
— Это ты мне, червяк?
Боярин вскипел, но в глазах вспыхнула радость:
— Вы видели?.. Все слышали? Он оскорбил меня!.. Я имею право
вызвать его на честный бой! А он, ежели не трус, не может отнекиваться!
Миш спрятала довольную улыбку. Толпа разом образовала
кольцо, добровольные помощники мигом оттеснили толпу, очертили круг, за который
не могли переступать поединщики, а в сажени от него еще один, за которым должны
стоять зеваки, а буде кто перейдет, да примет суровую кару.
Боярин радостно расправлял плечи, выпячивал грудь. Был он
высок и силен, весь как молодой дуб, выросший на просторе, когда ветки
привольно в стороны, корни идут как вглубь, так и вширь, в нем кипела молодая
неистраченная сила. Его похлопывали по плечам, подбадривали, но, как Олег
заметил, все были в победе местного силача не просто уверены, а скорее пытались
угадать, каким ударом тот поразит невесть откуда взявшегося наглеца.
Олег взглянул на Колоксая, покачал головой. Теперь без
серьги он уязвим, как все, но не растерял ли за время неуязвимости навыки
бойца?
— Ты уверен, — спросил он шепотом, — что тебе это надо?
— Ты посмотри на них, — процедил Колоксай. — Чернь не
понимает слова, ей нужна кровь для доказательств.
— Эх...
Он ощутил скользящее движение по его коже, словно коснулся
легкий ветерок, а когда быстро посмотрел на Миш, волшебница уже отвела взгляд.
Красавец силач вышел в круг. В правой он угрожающе покачивал
мечом, длинным и с зауженным лезвием, левой прикрывал бок и грудь небольшим
щитом, целиком выкованным из железа. На нем были легкие доспехи, глаза смотрели
весело и задорно из-под конического железного шлема, зауженного так, что любой
удар соскользнет, можно только оглушить боевым молотом...
Колоксай вздохнул, медленно вдвинулся в круг, осведомился
холодно:
— Готов?
— Готов, — ответил витязь радостно. — Теперь ты, мерзкий
и...
— Брось, — прервал Колоксай, морщась, — ты вышел не на
брань, а на двобой. Еще раз повтори, готов ли ты, чтобы не сказали, что вышел
неготовым, что у тебя болел бок или сломался меч!
Витязь вскипел:
— Я готов! А вот готов ли ты?
Колоксай пробурчал:
— Надеюсь, все слышали этого дурака.
— Начнем! — вскричал богатырь и сделал два быстрых шага
навстречу противнику.
— Лучше закончим, — ответил Колоксай мрачно.
Его шаг навстречу был настолько быстрым, что все увидели
только смазанное движение. Блеснуло, сверкающий луч превратился в дугу. Коротко
и неправдоподобно глухо стукнуло словно по дереву. Тут же чужеземец отступил, в
руке все тот же широкий топор, но уже с красным лезвием по всей ширине, тяжелые
капли срываются на землю.
На середине круга повалились два огромных окровавленных
куска. Меч Колоксая прорубил железный шлем как тонкую ткань, рассек череп,
развалил не только грудь до пояса, но рассек окованный железными бляшками
широкий кожаный пояс и разделил туловище на две ровные половины.
Кровь хлестала освобожденно, выбрызгивала горячими красными
струями, растекалась по серым плитам, заполняя впадинки, и все хлестала и
хлестала, словно в краснощеком богатыре ее скопилось озеро. Толпа все еще
стояла, застыв, не веря, не понимая, не соображая, что вместо долгого поединка,
после которого их любимец повергнет этого заезжего невежду, было что-то
настолько короткое и нелепое...
Колоксай вытер кровь с лезвия о полу, его мощная рука
перебросила вперед ременную петлю, топор нехотя опустился на место. Рука героя
небрежно перебросила легкие ножны за спину. Олег хлоп-нул его по плечу,
Колоксай перевел взгляд на волшебницу:
— Надеюсь, я зарубил не лучшего из слуг?
Жестокое выражение уже слетело с его лица, оно снова стало
по-детски восторженным. Миш смотрела на Колоксая неверящими глазами. Олег
чувствовал во рту горечь, будто сжевал толстый лист полыни. Чтобы отбить охоту
поединщиков, ведь дураков на свете много, двобой в самом деле должен быть
коротким, жестоким, кровавым. Чтобы языки втянуло в задницу, тем самым сберегая
шкуры своих хозяев, а приезжему не мешая ходить с прямой спиной.
Да и кто бы осуждал, но не тот, кто сам всего пару дней
назад зарубил такого же... нарочито грубо и жестоко.
Во дворце им отвели роскошнейшие покои, прислали десятка два
слуг, дабы увеселяли и все такое. Олег не стал уточнять, зачем им прислали еще,
отыскал Миш. Царица сидела в тронном зале в окружении десятка бояр, все, как
один, с длинными бородами, дородными, словно худых не считали достойными
подавать советы.
На нем скрестились два десятка пар глаз, настороженных и
недружелюбных. Олег как можно смиреннее приблизился к трону. Миш напряглась, их
взгляды скрестились. Несколько мгновений она ломала его, пустив в ход мощь
волшебницы, но зеленые глаза смотрели с мрачным спокойствием.
Один из бояр спросил осторожно:
— Кто ты, в звериной шкуре?
— Волхв, — ответил Олег. — С вашей царицей волхвы здесь ни
чему, так вам в диковину и моя шкура, и мои волосы. Но царица меня уже знает.
Бояре повернулись к ней. Миш наклонила голову, в глазах был
гнев.
— Да, я чую... он волхв. Что ты хочешь на этот раз?
Он переступил с ноги на ногу.
— Владычица... прости, не знаю, как тебя здесь величают, мне
от тебя нужен совсем пустячок.
— Говори, — велела она коротко.
Он показал глазами на бояр:
— Твои советники... люди немолодые. Стоит ли утомлять их
разговорами о волховстве?
Бояре недовольно загомонили, как рассерженные гуси. Миш на
миг замялась, Олег снова ощутил легкий холодок, теперь словно бы уже во
внутренностях. Он напряг мышцы, на миг ощутил, как будто защемил чей-то
скользкий палец, прижал посильнее, увидел, как царица охнула и закусила губку.
