Колдун пристально посмотрел в суровое лицо красноволосого
незнакомца. Да, он угадал: это воин. Только замахнулся на большее, чем махание
мечом и захватывание царств и королевств. На гораздо большее...
— Я не понимаю, как ты сумел пройти, — сказал он наконец, —
но раз уж прошел... будь гостем. Меня зовут Россоха, я здешний волхв. Но не на
службе, вольный. А кто ты?
— Тоже волхв, — ответил Олег. — И тоже вольный, только мало
что умеющий. Зовут меня Олегом, я простой человек из дикого дремучего Леса...
Колдун со странным именем Россоха повел сухой рукой:
— Садись, расскажи о себе.
Олег не успел шелохнуться, как посреди помещения возник
стол, шелестнула, расстилаясь, белая скатерть, тихо звякнула серебряная ваза с
роскошными цветами, высокая и гордая, а рядом, как ее подданные, встали широкие
блюда, наполненные такими горками фруктов, что спелые сочные груши скатывались
на скатерть.
Два широких кресла возникли у стола, Олег осторожно сел,
сперва на всякий случай попробовав его на крепость. Колдун опустился напротив.
Глаза смеялись, этот воин, жаждущий стать магом, явно не знает даже начал, ибо
всяк сперва учится добывать колдовством себе пищу, затем одежду, а уж потом
учится более отстраненному от первых потребностей.
— Богато, — сказал Олег тоскливо, — но что в богатстве? За
деньги друзей не купишь.
— Друзей не купишь, — согласился колдун с таким странным
именем, — зато врагов можно выбрать поприличнее.
Это было что-то новое, Олег сделал зарубку в памяти о
некоторой пользе богатства.
Он не знал, почему подробно рассказал о жизни в Лесу и
совсем пропустил это страшное лето, когда каганат, маги и даже боги...
Показалось диким, что удалось столько пройти и такое свершить, кто поверит,
засмеют, не бить же всех по головам... Теперь самому уже не кажутся дикими злые
слова Мрака, что умные да мудрые сопят на печи, а миром шевелят совсем другие
люди! Беспокойные, скажем так. И не обязательно наделенные умом или совестью.
— Я не хочу, чтобы миром двигали, — сказал он медленно, — те
люди, которые им движут сейчас...
— Ого! А что ты хочешь?
— Чтобы миром двигали мудрые.
Колдун долго выбирал грушу, хотя все и так желтые, как
липовый мед, налитые соком, просвечивают, можно пересчитать зерна. Надкусил,
сок брызнул широкими струями, но испарился, не коснувшись ни пола, ни одежды.
Олег, не дождавшись ответа, медленно брал груши, подносил к
губам, они исчезали во рту, оставляя озера сладкого душистого сока, мягкую
кожицу и несколько зерен, брал вторую, третью, чувствовал, что может опустошить
весь стол, зачарованный такой роскошью.
В помещении была странная прохлада и полумрак, пахло
травами, березовым соком. Яркое солнце, что стояло прямо за окнами со всех
сторон, все еще не слепило, Олег чувствовал, как истощавшее тело начинает
наполняться как жизненными соками, так и чем-то иным, едва ощутимым, словно
черпает силы прямо из этой блистающей бездны.
— Ты странный отрок, — сказал наконец старик. — Годами юн,
но говоришь как умудренный жизнью муж, много повидавший и много испытавший...
Да, миром правят не те, кто мудр, а кто силен и дерзок. Но нет на свете такой
магии, чтобы мудрого сделать сильным и дерзким.
В голосе Олега впервые прорвалось жадное нетерпение:
— Научи меня тому, что знаешь!
Колдун неспешно доел грушу, но Олег видел, что мозг старика
работает быстрее, чем его неспешные челюсти.
— Учить можно любого, — ответил колдун медленно. — Но годы
пройдут, прежде чем научится сдвигать хотя бы щепочку. Лучше учить того, кто
предрасположен... в ком есть дар к волшбе, как у другого — к пению.
Олег сказал горячо:
— У меня это есть! Я только не знаю, как им пользоваться.
Россоха встал, жестом пригласил юного героя, пожелавшего
стать волхвом, идти за ним. В правом углу хмуро поблескивало зеркало из
толстого металла, серого и угрюмого, словно отлитого из меди, олова и свинца.
Колдун подвигал губами, напрягся так, что вздулись синие
жилы на висках, вскинул руки, по комнате пронесся неслышный вихрь. Олег
чувствовал, как зашевелились его волосы, внезапно появилось ощущение, что
кто-то стоит за спиной.
— Взгляни вот в это зеркало... — проговорил колдун
напряженным голосом. — Что зришь?
К удивлению Олега, теперь в полированном металле отражалась
не противоположная стена, а далекие горы. Когда Олег приблизился, вместо своей
удивленной рожи увидел серый рассвет, перевал, затянутый легким туманом, а вдоль
каменной стены двигались четыре человеческие фигурки, сгибаясь под огромными
заплечными мешками.
За спиной Олега раздался голос колдуна:
— Это разбойники. Только что ограбили и убили богатого
торговца, а с ним и его слуг. Сейчас уходят от погони через перевал в Куявию.
Впереди вожак, видишь?
Присмотревшись, Олег заметил, что передний ступает
увереннее, в движениях чувствуется властность, привычка повелевать.
— Заметно...
— По всем человеческим законам, — сказал колдун, — его надо
бы наказать. Зуб за зуб, смерть за смерть. Ты смог бы его... скажем...
умертвить?
Олег кивнул:
— Смог бы.
— Вот и хорошо, — одобрил колдун, но в его тоне звучало
сомнение. — Он в самом деле натворил столько бед, что всяк имеет право очистить
землю от этого негодяя...
Он прошептал несколько слов, щелкнул пальцами. Олег
чувствовал, что колдун произносит еще и заклятия, но уже неслышно, чтобы гость
не подслушал и не перехватил. Затем сухо щелкнули пальцы, и заметно
побледневший колдун, словно из него выпустили кувшин крови, кивнул на зеркало:
— Смотри!
Четверо двигались все так же ровной цепочкой, затем ноги
переднего стали заплетаться. Он остановился, загнул руку за спину, явно пытаясь
сбросить тяжелый мешок. Ноги подломились, он упал сперва на колени, затем лицом
вниз. Трое подбежали, перевернули на спину.
Олег вздрогнул, когда над ухом раздался насмешливый, но
очень усталый голос Россохи:
— Он сейчас умрет.
— Как ты это сделал? — воскликнул Олег пораженно.
— Повернул в его теле потоки крови. От головы к сердцу. И от
ног. Волны сшиблись, а сердце не из железа... Он еще жив. В городе, где
искусные лекари, его могли бы спасти.
Олег не отрывал взгляда от четырех фигурок. Уши горели, он
чувствовал на себе насмешливый взгляд колдуна. Да, это милосердно по отношению
к троим оставшимся. Без вожака они могут опомниться и вернуться к мирной жизни,
пахать землю и сеять хлеб, а если бы Россоха поручил уничтожить вожака ему, то
он разверз бы под ними каменную плиту, а то и обрушил бы на них скалу, где
погибли бы ни в чем не повинные горные зайцы, что торговца не грабили, а также
муравьи, бабочки...
