Вытаращенные глаза Автанбора в ужасе смотрели то на страшное
лезвие, с которого кровь уже перетекла на его роскошный халат, обагрила серебристую
звезду, то на жестокое лицо человека с красными волосами.
Олег люто прохрипел:
— Меня убить не так-то просто...
Колдун вскрикнул тонким голосом:
— Погоди! Я дам тебе все, что хочешь!
— Мужчины берут сами, — ответил Олег.
Автанбор отшатнулся, спиной вжался в ствол дерева. Губы
колдуна спешно задвигались, слова вылетали странные, шипящие, но рука Олега
напряглась, лезвие погрузилось в грудь колдуна на ладонь, только тогда тот
закричал тонким заячьим голосом, ухватился за острую полосу железа обеими
руками, кровяня пальцы. Колени подогнулись, он начал было сползать по дереву,
но Олег надавал с силой, полоса вошла в грудь, уперлась в твердое, Олег нажал
со всей силы, и колдун перестал опускаться. Рукоять торчала из груди, а лезвие,
выйдя из спины, на локоть вошло в дубовую стену.
Глаза колдуна стали белыми от боли и ужаса.
— Я... я умираю... Ты не можешь оставить меня так!
Олег обернулся:
— Почему?
— Колдуны... так... не... поступают...
— А кто говорил, что я не колдун, а варвар?
Он отошел, переступая через тела, в спину догнал
задыхающийся крик:
— Тогда убей... Я буду долго...
Колдун корчился, нанизанный, как рыба на вертел. Изо рта
стекала тонкая алая струйка, он выплевывал, захлебывался, глаза не отрывались
от роскошного ковра, где на самом краешке сиротливо приютилась потрепанная
сумка, очень непривычная для такой роскоши.
Олег развязал тугой шнурок, из мешочка пахнуло лекарскими
травами. Автанбор хрипел, угасал, на лезвии висел уже всем телом. Олег швырнул
ему мешок, колдун, к его удивлению, подхватил на лету, дряблые пальцы юркнули
вовнутрь, он не дышал, стараясь не выронить последние искорки сознания, а когда
из мешка показалась пузатая баклажка, прижал ее к губам, все еще не дыша.
Через несколько мгновений лицо порозовело. Олег, чувствуя
себя мерзавцем, что как простой селянин поддался животному гневу, подошел и
дернул за рукоять меча. Из раны толчком выплеснулась алая струя. Колдун
ухватился обеими руками за грудь, глаза были незрячими от боли, губы двигались,
Олег ждал, а когда Автанбор наконец отнял ладони, на груди темнела корка
запекшейся крови.
— Ого, — сказал Олег громко, он не знал, как сказать, что
уже сожалеет, ведет себя в самом деле не как колдун, — этому стоит научиться...
Он отшвырнул меч. Автанбор прошептал:
— Я признаю твою мощь!..
— Тогда, — сказал Олег, — назови того мерзавца, что черпает
воду из подземного источника мертвых.
— Я?
— Ты.
— Но... откуда... могу знать?
Олег повысил голос:
— А ты думал, я снес твою башню просто так? Показать свою
силу?
— Да...
— Я слышал ваш разговор! Когда ты назвал меня лесным дурнем,
когда вы все... эх!.. Говори быстро. Я могу и без меча, ты уже видел.
Автанбор с ужасом смотрел снизу вверх в суровое лицо с
зелеными глазами:
— Пощади, величайший!.. Я знаю чародея, столь же могущественного,
который как-то обмолвился, что дважды общался с волшебником, черпающим из
источника мертвых...
— Где обитает этот?
— Он в горах!.. Авзацких!.. В северной части кольцо серых
гор, там вход...
— Видел, — прервал Олег. — Пролетал, зрел. А подробности мне
ни к чему. Я эти Авзацкие скоро буду знать лучше, чем свои карманы. А второй,
который грозился вместе со скотом продать меня в неведомые южные страны... хотя
что там неведомого?
Колдун прошептал раздавленно:
— Этот тоже в Авзацких... Только в долине, что окружена
тремя кольцами заклятий, где стерегут огненные змии...
Олег отмахнулся, к черту подробности, отступил, вызвал вихрь
и рывком, от которого едва не лопнула голова, рванулся вверх. Перед глазами
была тьма, а когда чуть просветлело, он ощутил мокрое на губах, лапнул — на
ладонь щедро капала кровь из носа.
Позже, перебирая этот день, он морщился и прятал глаза от
себя самого. Колдуны в самом деле так не поступают, он тоже так не поступал,
прячась за спинами Мрака и Таргитая. Кровавую бойню устраивали они, а он
морщился, осуждал их грубость, сам благочестиво нашептывал заклятия и заговоры.
Но когда нет Мрака и Таргитая нет, а по голове все равно бьют...
Глава 43
Сладоцвет трудился долго и успешно. Война все не начиналась,
что дало ему возможность после третьей линии защиты заняться четвертой. Он уже
и так перекрыл все долины, пусть чужие войска достигнут третьей защиты
обескровленными, откуда до второй доберутся только самые великие герои... А
если и там кто-то уцелеет, то самые мощные ловушки ждут вблизи жилища.
Трудность в любом колдовстве в том, что чем дальше пытаешься
дотянуться, тем слабее видишь, хуже чувствуешь, а твоя мощь ослабевает с
расстоянием чересчур резко. Конечно, хватило бы и одной-двух линий. Четвертая —
это так, от вынужденного безделья и напряженного ожидания. Она никого не
остановит, разве что напугает или поцарапает. Зато первую не пройти даже
чародею.
«Впрочем, — подумал он хмуро, — как и мне не войти ни к
одному из числа сильнейших. Хотя кто знает... Где-то есть неведомые земли, а
там иные чародеи, иное колдовство».
Из глубины горы донесся странный треск. Он на миг замер,
вслушиваясь. Горы тоже стареют, как и люди, но человеку не дано заметить их
морщины.
Треск повторился, а затем стена качнулась, по ней пробежала
вертикальная трещина. На пол посыпались мелкие камешки. Сладоцвет застыл в
страхе: пещера окружена десятком самых мощных заклятий, что из года в год
усиливаются, старательно выбирая частички магической мощи из окружающих гор,
воздуха, света. Ни один чародей...
Под ногами дрогнуло. Края трещины пошли в стороны, треск
пошел непрерывный, мучительный, словно рвались каменные жилы, а гора кричала от
боли. Он отступил, отступил еще. Мелькнула мысль, что это просто гора, они тоже
стареют, раз в тысячу... или в сто тысяч лет появляется новая морщина... как
вот сейчас...
Он бегом метнулся в дальний угол. Там в пламени вечного
факела блистала толстая дверь, перегораживая доступ в другую пещеру, поменьше,
с которой он когда-то начал обживаться в этой горе.
И уже когда захлопывал дверь, сзади загрохотало оглушающе.
Тяжелые удары падающих глыб сотрясали даже воздух. Он чувствовал себя мышью,
которую запихнули в корзину и пинают ногами.
