Англичанин тем временем снизился, сделал круг над воздушным шаром, и вдруг с него выпало и затрепыхалось на веревке что-то небольшое и блестящее – не то нож, не то серп, не то лезвие косы. И дельтаплан снова развернулся в сторону шара, пытаясь пройти прямо над ним, чтобы поразить своим болтающимся снизу оружием. С первого раза это у него не получилось, но во втором заходе нечто острое на веревке все-таки чиркнуло по верхушке аэростата.
Если бы это был водородный шар, то тут бы ему и конец, но в тепловом имелась возможность вывести горелку на форсированный режим, чтобы как-то компенсировать утечку горячего воздуха, и пилот ей воспользовался. Кроме того, тепловой шар был заметно больше аналогичного водородного, в силу чего имел большее аэродинамическое сопротивление. То есть работал как очень плохой, но все-таки парашют.
Разумеется, шар все же упал, но скорость в момент удара о землю была не очень большой, так что пилот отделался ушибами. А вот оболочка загорелась от пламени горелки, и в результате у авиаотряда теперь оставалось только два аэростата.
– Дня три шар не поднимаем, – озвучил свое решение Куликовский, – пока я не закончу ремонт левого движка на самолете. А там посмотрим, насколько хорош пулемет Мосина против аппаратов тяжелее воздуха.
– Да как же в него попадешь, Коля, он же вертеться будет, как уж на сковородке?
– С таким управлением и вовсе без руля поворота? Сомневаюсь. Видел, по какому радиусу он второй раз на шар заходил? В общем, разберемся. Думаю, Боря попадет. Не с первого раза, так со второго, а я, пожалуй, и третий заход успею сделать, если понадобится.
Однако, как известно, человек предполагает, а высшая сила – в данном случае начальство – располагает. Максимов по своим каналам разузнал, что к англичанам прибыли новые пушки, и приказал поднять в воздух шар – посмотреть, так ли это и если пушки прибыли, то где их устанавливают.
– Опять этот гад прилетит, – вздохнул пилот-аэронавт фон Экке, – а у меня еще с прошлого раза синяки не зажили. Я, пожалуй, с собой пистолет возьму. Или даже винтовку.
– Ты из нее прямо через шар стрелять будешь? Англичанин же сверху атакует. Нет уж, ты лучше сиди в корзине тихо, без стрельбы, и, как увидишь англичанина, сразу начинай снижаться, причем порезвее. А мы с Васиным попробуем подловить его на дельтапланах. Зря, что ли, из Питера «маузеры» везли?
В свое время, еще при подготовке, Куликовский отказался от предложенных в качестве личного оружия пистолетов Роговцева, отдав предпочтение немецким «Маузер С-96». Да, они были тяжелее и вчетверо дороже, но зато имели кобуру-приклад и могли стрелять метров на двести. Вот, значит, теперь они и пригодятся, ибо пилот дельтаплана во время полета может освободить только одну руку, то есть винтовка в качестве оружия ему не подходит.
Увы, сбить или даже повредить английский дельтаплан не удалось – получилось всего лишь отогнать.
– Кажется, мы в него все-таки разок попали, – заявил сразу после посадки пилот второго дельтаплана корнет Васин. Он подался в добровольцы из кавалерии, не успев получить авиационного звания, но теперь был настроен на дальнейшую службу в авиации. – Англичанин после нашего огня как-то скособочился, да и за трапецию держался одной рукой.
– Это он просто пытался смотреть назад, не отрываясь от управления, – не согласился Куликовский. – А вообще можно сделать вывод, что атаковать снизу аппарат, имеющий такую же максимальную скорость, как наши, нельзя. Мы вынуждены были идти с набором высоты, а он, наоборот, снижался, отчего ему и удалось оторваться от нас. Вывод: если есть такая возможность, атаковать нужно сверху.
– Ну, от твоего «эм-два» он и со снижением не уйдет, – заметил Васин.
– Этот, может, и не уйдет. А если у англичан появится что-то вроде нашей «эмки»? Дельтаплан же они как-то построили, хоть и слегка устаревший.
Неизвестно, получил ли англичанин хоть одну пулю, но дельтаплан противника больше не мешал корректировке артогня с шара. А вскоре в расположение авиаотряда прибыл русский военный журналист Немирович-Данченко.
– Знаете, как вас называют буры? – спросил он у Куликовского. – Лейтенант Сорви-голова! Вот я хочу написать про вас, дабы о ваших делах узнали не только тут, но и в России.
Николай чуть не ляпнул: «Кому положено, и так все прекрасно знают», но вовремя осекся. Кому положено, те, конечно, знают. А кому не положено? Ольге, например. В письмах всего не выразишь, тут талант нужен, так пусть она в газете или журнале прочитает написанное тем, у кого этот талант точно есть. Значит…
– Спрашивайте, Василий Иванович, мне особо скрывать нечего.
Глава 14
Вряд ли кто станет возражать против того, что даже один-единственный идиот из лучших побуждений может испортить самый красивый замысел. Я это в общем-то тоже знал, а летом третьего года получил дополнительное подтверждение. Правда, поначалу посчитал дураком (а также дебилом и недоумком) не того, кого следовало. Мне потребовалось минут пять на то, чтобы разобраться, кто тут больше всех напортачил своей неумеренной мозговой активностью. И результат был неутешительным – пресловутым идиотом оказался я. Да-да, мое императорское величество Александр Четвертый. А вовсе не бывший лейтенант, ныне уже штабс-капитан Куликовский! Куда ж денешься – пришлось присваивать внеочередное звание. Он-то как раз действовал логично и в рамках поставленной перед ним задачи. Как она выглядела? Иди и совершай подвиги во имя прекрасной дамы, а заодно и к вящей славе российского оружия! И кто такое ему повелел? Да государь же!
Вот только инструмент предоставили не очень подходящий – неудачный, хотя и довольно крепкий, самолет, и два одноместных мотодельтаплана. И с чего я решил, что Куликовский, поняв ублюдочность врученного ему оружия и ограниченность рекомендованной тактики, не попытается улучшить ни того, ни другого? Тем более что сам император (то есть я, кусок идиота) сделал ему немаловажную подсказку. Или даже две, просто вторую довольно давно и не ему лично.
Все началось с того, что англичане приволокли на фронт два новых воздушных шара взамен одного сожженного. И, ясное дело, возобновили корректировку артиллерийского огня с аэростата. Столь же очевидно, что наш герой вознамерился этому помешать, вот только с первого раза это у него не получилось. Самолет был встречен залповым винтовочным огнем с земли, а потом в дело вступили еще и три пулемета. Получив несколько дырок в фюзеляже и на крыльях и сообразив, что при попытке приблизиться к шару из него сделают решето, Куликовский отвернул. Но, приземлившись, он начал думать. Итак, шар обычно висит на высоте метров триста-четыреста, и с горизонтали к нему не подойти – собьют на фиг. Значит, надо атаковать с вертикали! Тем более что сам император подсказал, как можно избежать чрезмерного набора скорости в пикировании. Надо просто включить реверс моторов, он же контрпар! Этот режим был задуман для торможения аэроплана при пробеге, ведь посадочная скорость была довольно высокой – семьдесят километров в час. Или для разворота на месте при рулежке, если включить моторы враздрай – один вперед, другой назад. Ну а сейчас пусть при помощи контрпара самолет притормаживается в воздухе.
