– Силен, – с завистливым разочарованием прогудел Ситников, вставая и мотая головой – отдача от попытки пройти в защищенное место ударила по ушам.
– Кажется, – проговорил Поляна с иронией, – это нагляднее, чем «вход запрещен». Не лезь туда, Матюха. Нам его щиты не по зубам. Ну что, досидим, как правильные, и пойдем? Слушай, а давай сегодня в Тидусс нырнем? Там все дешево, можно погулять.
Матвей потер ухо, поморщился.
– Не с утра, – сказал он твердо, – я хочу зайти ещё к Александру Данилычу. Вдруг сегодня появится? Надо спросить про Алину. Ты, кстати, Тандаджи доложил?
– Да, – уныло поведал Поляна и затих. – Вчера еще. Он сказал «приму к сведению» и все. Но, кажется, принял за паранойю. Да и я сам думаю, что пустое это, Матюха. Кошмары неприятны, но вряд ли это связано с демонами. Иначе нам бы всем пришлось плохо.
– Я все же зайду к ректору, – пробасил Матвей. – А потом можно и в Тидусс.
* * *
Около полудня он поднялся в башню ректора. Там, за секретарским столом, сидела привычная, как головная боль после пьянки, Наталья Максимовна Неуживчивая, и со скоростью пулемета набирала что-то на клавиатуре. На студента она взглянула мельком, поправила очки – как передернула затвор, и продолжила свой нелегкий труд. Но Ситников не дрогнул:
– Наталья Максимовна, ректор не появлялся?
«Демон в юбке» снова подняла голову, осмотрела посетителя так, будто он подаяние пришел просить, и проговорила неприятным голосом:
– Что-то вы зачастили, Ситников. Нет, его сегодня не будет.
– А где он? – не отступал семикурсник.
– А это не ваше дело, – отрезала Неуживчивая и снова начала печатать, показывая, что аудиенция закончена.
– А вы не могли бы дать мне его телефон, Наталья Максимовна? – твердо продолжал Матвей.
Секретарь хмыкнула.
– А в кресле ректорском вам посидеть не дать? Нет, конечно, Ситников.
– Ну, тогда, пожалуйста, сообщите ему, что мне очень нужно с ним поговорить.
– Всем нужно, Ситников, – сообщила Неуживчивая едко. – Не отнимайте мое и его время.
Матвей потоптался на месте, вздохнул, подошел к подоконнику, прислонился к нему бедрами и замер. Неуживчивая молчала и печатала, он стоял. Периодически нетерпеливо вздыхал и переминался затекшими ногами. Так прошло десять минут, пятнадцать. Двадцать. Секретарь периодически бросала на него ледяные взгляды и еще злее барабанила по клавиатуре. Наконец, встала.
– Важное дело? – проговорила она совсем другим тоном.
– Важное, Наталья Максимовна, – вздохнул Матвей.
Она наклонилась, написала что-то на бумажке.
– Он сейчас у Алмаза Григорьевича, просил не отвлекать. Я оставлю ему записку. Если появится, увидит и свяжется с вами.
– Спасибо, – обрадованно сказал Матвей в спину удаляющейся в дверь ректорского кабинета помощнице.
– Идите и не маячьте мне тут, – буркнула она, не поворачиваясь. Над ней оглушительно ухнул филин. – Весь ритм мне сбиваете своими вздохами.
* * *
Ситников вышел на крыльцо корпуса, закурил и позвонил Алине. Улыбнулся, когда она обрадованно пискнула в трубку:
– Матвей! Привет!
– Привет, – с привычной неловкостью проговорил он. – Как ты? Кошмары не мучают?
– Пока ничего не снилось больше, – так же радостно поделилась принцесса.
– Хорошо. А то ни Свидерского, ни профессора Тротта поймать не удалось.
- А может, и не надо? Я своим рассказала. Мне даже няньку приставили, представляешь?
– И правильно, Алин. Что делаешь? На свадьбу собираешься?
– Ага, конечно, – сказала она с грустью. – Сижу в платье, с прической и учу вопросы к экзамену. Пройду Тротта – и свобода! Каникулы! Главное, сдать ему.
– Боишься? – понимающе спросил Матвей.
– Боюсь, как не знаю кого. Как Тротта! – захихикала она нервно и тоненько поинтересовалась. – Боги, неужели закончится этот ужас и он больше не будет у нас вести?
– Он же хороший преподаватель, малявочка, – справедливо, хоть и неохотно рассудил Матвей. – Сильно дает предмет.
– Это да, – протянула она жалобно. – Я его и боюсь, и восхищаюсь им, конечно, восхищаюсь, Матвей. Как им можно не восхищаться? Но мне при нем так не по себе, понимаешь? Все внутри сжимается, и мурашки по коже. Я даже заикаюсь в два раза сильнее. Мне даже сейчас говорить о нем неприятно. Давай о хорошем, а? Поедем на каникулах куда-нибудь? Меня с тобой отпустят. Охранники, конечно, будут сопровождать, но это не страшно. Можно и Димку с собой взять…
Они уже попрощались, телефон молчал, а Ситников все смотрел на него, курил и невесело качал головой.
* * *
Марина, среда, 28 января
С утра я позвонила Эльсену, чтобы поинтересоваться, не нужна ли я ему. Лучше уж работать, чем бродить по покоям и нервничать, как там дела у Люка.
Кембритч не звонил – я ежеминутно поглядывала на телефон и, в конце концов, обозлилась и сунула его в сумку. Если занят своими делами, то не буду и дергать. Хотя мог бы и успокоить, как-никак я с ума схожу тут и не понимаю, то ли радоваться мне, то ли трусливо бежать подальше.
Второй день мне представлялись укоризненные лица старших сестер, неизбежные упреки и обвинения, и тошно мне было от этого и горько. Но что делать? Видимо, мне всегда суждено быть Мариной-которая-все-делает-не-так-как-надо.
«Как будто ты можешь отказать ему в помощи».
«Не могу. Но надеюсь, что он справится и без меня».
Эльсен в ответ на мой звонок проворчал, что крайне рекомендует отгулять взятые выходные до конца недели и не беспокоить его. Потому что после празднования Вершины года и первого дня весны к нам потоком пойдут ломаные-перебитые, и работать придется не поднимая головы. Несмотря на дополнительно выделенные госпиталю врачебные бригады.
Я помаялась ещё немного, погуляла с псом, понадоедала уткнувшейся в конспекты Алинке – ребенок неожиданно мрачно попросила меня уйти и дать ей подготовиться к расстрелу. Каролинка была в школе, Вася работала королевой, и я, уже озверев от неизвестности и безделья, вдруг вспомнила о Кате и чуть не сгорела от стыда. Номер мне отдал Тандаджи еще в понедельник с таким выражением лица, будто он мне кинжалы для самоубийства передает. Сухо и очень любезно напомнил, что просит брать с собой охрану, сообщил, что, по согласованию с Марианом, к моим телохранителям добавлен еще и боевой маг, и удалился, не в силах выдержать мою широкую обожающую улыбку.
Все-таки у меня слабость к сложным мужикам с дурным характером.
«За одного из которых ты, возможно, завтра выйдешь замуж».
Я передернула плечами, ощущая неприятный холодок, и потянулась за сигаретой. Вчерашняя церемония наполнила меня неподдельным ужасом. Я уже ощущала его, когда выходили замуж Вася, а потом моя несчастная Полли… на Васю, помнится, я страшно срывалась, потому что всегда считала сестер своими, а тут она ушла к какому-то, пусть даже и очень хорошему Мариану. А теперь и Ани. Она была такой красивой… и такой чужой. Другая семья, другая судьба. Мужчина, с которым придется считаться всю жизнь. Никакой свободы. Вечная зависимость.
