Центральная улица кончилась маленькой площадью, от которой начались узенькие кривые улочки. Тут вряд ли проехал бы даже маленький автомобиль, и идти приходилось почти плечом к плечу, сворачивая в переулки. Здесь все выглядело совсем мирно – если бы не эхо от шагов, которое бывает только в пустых тоннелях, мертвые птицы на тротуарах и высохшие цветы на подоконниках. Деревья скрипели безжизненными кронами – листва на них была свернувшейся, серой, и под палящим солнцем контраст этот выглядел жутковато. На удивление тел на улице стало попадаться все меньше.
– Проверю, – буркнула Виктория, шагнув к одному из домов. Поднялась на стихийном вихре к открытому окну, заглянула в него, в соседнее.
– Все в кроватях, – сообщила она, спускаясь на землю и возвращаясь в строй.
– Я так и предполагал, – Александр не поворачивался, но говорил отчетливо, не переставая цепко следить за окружающим. – Что бы это ни было, видимо, первая волна прошла когда люди уже спали, и захватила не весь город. Стрелковский сказал, несколько человек возвращались около часу ночи на машинах домой, щита еще не было, и волну видели издалека. Первая волна захватила около двух третей города, и почти сразу после нее по окраинам прямо перед водителями возник щит. Вторая волна была уже сильнее, третья – еще сильнее. В центре аномалии, похоже, мы найдем одни трупы.
Они все тяжело дышали, преодолевая тонкий вибрирующий ужас, что все сильнее ввинчивался в уши, пробирался под кожу. Макс обернулся. Ему послышался чей-то голос, даже эхо голоса. Через мгновение насторожился и Мартин. Вики недоуменно подняла голову. И наконец-то это услышали все. Это был даже не голос – так могли бы звучать чужие жадная радость и печаль, если бы с помехами, шипением и хрипами транслировалась прямо в голову.
– Кажется, – с нервным смешком проговорил Мартин, – нас тут ждали.
Он не успел договорить как завибрировала земля. Снова полыхнула темная вспышка и маги подняли руки, защищаясь – ощущение было такое, что кто-то со страшной силой пытается оторвать от них щиты, раскрошить и всосать, будто над ними бушевал огромный смерч.
– Стройте второй слой! – заорал Мартин. – Быстро!
Волна, нахлынувшая персонально на них, уходила, оставляя их сосредоточенными, пытающимися удержаться на ногах. Вдалеке что-то заворчало, будто огромные камни терлись друг от друга. Или вулкан просыпался.
– Защита ослабла почти на четверть, – сухо оценил потери Алекс. – И маячки все заглохли. Вики, как?
– Со мной все нормально, – голос ее был резким. – Как и с вами со всеми. Не отвлекайся на меня, Саш. Надо идти, иначе потратим резерв только на то чтобы отбивать эти вспышки. Понятно уже, что противник непростой.
– Это что-то разумное, – кивнул Алекс. – Сейчас нас так хорошо пощупали, явно силы оценивали. Неужели какой-то взбесившийся стихийный дух? Но я даже затрудняюсь его классифицировать.
– Данилыч, – с выразительным раздражением простонал Мартин, – потом и классифицируешь, и докторскую защитишь. Сейчас нам надо этого красавца упокоить. И пока нам остается только гадать, на что он способен.
– Нагнать туман, например, – тихо проговорил Тротт.
Дуновение ледяного ветра по ногам стало ощутимее. А эхо шагов исчезало, таяло в выползающих из переулков, из подвалов домов белесых щупальцах тумана. Солнце все так же жарило сверху, но вскоре и оно закрылось белой дымкой, превратилось в яркое пятно. Туман все уплотнялся. Маги невольно сдвинулись ближе. И вдруг купол моргнул раз, другой – и показалось, что они ослепли. На городок опустилась густая, непроглядная темнота.
– Черт, – восхитился Мартин, пока они быстро зажигали Светлячки, рассредотачивая их вокруг группы, – что бы это ни было, я хочу знать, как оно это делает. Щит, непроницаемый для света!
– Вопрос, – тихо проговорила Вики, и голос ее звучал глухо и бесцветно во тьме и тумане, – зачем оно это сделало… Не заблудиться бы…
– Не заблудимся, – уверенно успокоил ее Александр. – Осталось около километра. Через три перекрестка должен быть ориентир – старое маленькое кладбище, – затем храм и мы в центре. Справимся. Тут минут пятнадцать идти максимум.
Они шли дальше, и никуда не девшееся давление страха усиливалось темнотой. Светлячки сквозь полосы тумана отражались в молчаливых окнах, и казалось, что там, за ними, кто-то шевелится, следит за проходящими людьми. Да и сам туман начал принимать странные формы – высокие струи его, как пламя свечей, колебались, погружая друзей то ли в дремоту, то ли в транс, и Александр периодически оборачивался, проверял – не отстал ли кто. Они все были опытными и делать этого не нужно было, но от привычки контролировать свою группу не так-то просто отказаться. Как и от привычки ожидать опасность с любой из сторон.
И он всматривался в темноту, смаргивая – глаза от мерцания Светлячков и колебания тумана начали слезиться. Друзья следовали за ним – он слышал шаги, краем глаза отмечал их фигуры.
- А вот и кладбище, – проговорил ректор магуниверситета вполголоса. Справа из тумана проступила низкая оградка, черные остовы сухих деревьев и шестиугольные камни надгробий. Они уже прошли закрытые ворота кладбища, когда Алекс уловил среди надгробий движение. И чуть не пропустил момент, когда из-за ограды на него прыгнула черная лоснящаяся тварь с заплывшими бельмами глазами. А за ней – еще с десяток.
– Стернихи, – проворчал он, привычно разворачивая в руках светящуюся цепь и активируя доспехи, – теперь понятно, зачем нужна была темнота. Надо зачистить кладбище, иначе они начнут жрать спящих. Тут должно быть немного работы.
Ему никто не ответил, и Свидерский, хлестнув цепью первую бьющуюся о его щит тварь, недоуменно обернулся.
Друзья его исчезли.
Ректор выругался, поднимая руку и посылая в небо огненный столб – тот в черноте растекся по огромному куполу, а туман от жара рванулся в стороны, обнажая узенькую улочку с отходящим от нее переулком. Совершенно пустую улочку, которая снова стала затекать густым туманом.
Первым порывом было броситься на поиски пропавших, но Алекс Свидерский долго служил в армии и научился расставлять приоритеты вопреки личным желаниям. Друзья его не детсадовцы, что бы ни случилось, защитить себя смогут, и несколько минут, которые нужны на уничтожение восставших, он потратить может. А спящие люди в городе от нежити себя не защитят. Да и оставлять за спиной несколько десятков тварей недальновидно.
А дальше Александру стало не до удивления и тревоги – потому что стоило погаснуть последним всполохам огня над головой, как стернихи словно взбесились, колотясь о щит своими черными обезьяноподобными телами, пытаясь пробить его лапами-крючьями. Конечно, они не могли причинить ему вреда – и Свидерский методично и быстро расправился с нежитью, взглянул за ограду, оценивая, стоит ли выжигать кладбище одним ударом и тратить резерв на такую мелочь, и все-таки решил поберечь энергию.
За воротами уже ковыляли десятки безобразных фигур – и он шагнул туда, сбил цепью тяжелый засов на замке – и сам рухнул на землю, потому что на него сверху обрушился страшный удар, сдирающий щиты, пытающийся вдавить в брусчатку. Алекс даже вздохнуть не успел – как ворота распахнулись, и один из восставших прыгнул на него, легко пробивая ослабевший щит и вцепляясь крючьями в доспех. Свидерский, не понимая, что у него с реакцией, просто изжарил стерниха, чувствуя, как бежит по руке кровь и стараясь не смотреть туда. Времени на восстановление щита не было – дальше Алекс работал цепью, как молотом, уворачиваясь от прыгающих туш, рассекая их в полете, и под конец, не беспокоясь уже о сохранности кладбища, пустил на него огненный вал, надежно запекший беспокойные кости под землей.
