– Хорошо, – кивнул Игорь. – А если этим заинтересуется магконтроль?
– Событию же присвоен гриф «секретно», Игорь Иванович. Они не полезут в вашу вотчину, – напомнил Александр. – Но если что, мы все подтвердим ваши слова.
И Игорь повторил свое «да».
* * *
Через день Михея Севастьянова с супругой похоронили на кладбище того же городка, который он чуть не уничтожил. Неизвестно как жители узнали о предстоящих похоронах, но его провожали, как героя.
Командир части, к которой был приписан Михей, приказал похоронить его со всеми воинскими почестями. И четыре друга, которых вновь сблизила эта смерть, молча стояли под все непрекращающимся дождем, наблюдая, как под звуки салюта опускается в свежевырытую могилу гроб, укрытый флагом Рудлога, как могилу под траурный марш засыпают землей и устанавливают сверху шестиугольный надгробный камень. Пришел провожать ученика и Алмаз Григорьевич Старов, ректор Магуниверситета и их учитель.
После этих событий жизнь четверки магов очень изменилась. Вики вернулась из Эмиратов в Рудлог. Макс закрылся в своем поместье, оставив всю преподавательскую и академическую деятельность, прекратил контакты со всеми, кроме друзей (да и с ними общался редко и неохотно), и перестал обращать внимание на женщин. О событиях этого августовского дня они рассказали только Алмазу Григорьевичу, и старый маг, горюющий наравне с учениками, с проклятиями высказался, что все его знания и весь университетский курс демонологии ничего не стоят.
А через месяц после похорон к Александру, уже восстановившемуся после ранений, пришел Мартин. Поставил на стол целый ящик пива, открыл две бутылки – и они молча начали пить.
Через пяток бутылок блакориец начал говорить. Сначала о Михее, много. Они вспоминали его, и это сближало, и боль становилась легче, переносимее. Потом о себе, о Вике, о том, что было с ним с момента окончания университета, и о чем он не рассказывал друзьям. Через десяток бутылок он уже орал на Алекса, отшвырнул стол и несколько раз-таки вмазал другу по лицу, пока не застонал, тряся кулаком и не начал швыряться стульями и бутылками, рыча от ярости.
– Отошел? – когда он затих, поинтересовался Свидерский гундосо, зажимая пальцами нос, из которого шла кровь. – Ну прости меня, Март. Прости.
– Аааа! – барон напоследок зло пнул стол. Рухнув в кресло, схватил бутылку, начал пить. И, чуть не подавившись, закашлялся, поймал выжидательный взгляд Алекса и признался сипло: – Еще тогда простил, Данилыч. Когда ты меня закрывал. Да и так бы простил… Хотя ты скотина, конечно. Но что делать, если кроме тебя, Вики, которой я не нужен, и Макса, которому ещё хреновей, чем нам троим вместе взятым, у меня нет друзей? Сейчас погиб Михей… и что, нам так и рассыпаться по миру, забыв друг о друге? Есть что-то посильнее обид, Алекс…
Тихо тренькнула сигналка, и в гостиную к Александру из Зеркала вышла Виктория, сжимая в руке бутылку вина.
– Никак не могу уснуть… – она осеклась, увидев Мартина, рассмотрела распухший нос Александра, обвела взглядом разрушенную комнату. – И что здесь происходит?
Мартин пьяно осмотрел ее и усмехнулся.
– Ты как раз вовремя, Кусака, чтобы направить нас на путь истиный. Проходи. Кстати, ты знаешь, что твои ноги восхитительно смотрятся в этих брюках?
Ноябрь 2016 – июнь 2017
