Осторожно дотянулись солнечные лучи до постели, на которой спал огромный мужчина, бережно прижимающий к себе маленькую женщину. Заиграли золотом в льняных и красных волосах, спустились на небольшую грудь и покоящуюся под ней широкую ладонь, огладили изящные бедра, высветили узор на мощных, мужских, возвышающихся позади.
Ангелина Рудлог, Владычица Песков, сморщила нос, недовольно повернулась спиной к окнам и проснулась, замерев от непривычной близости мужского тела. Движение кольнуло возбуждением, отдалось томлением и почти неощутимой болью в мышцах. Рука мужа – нужно привыкать называть его так – скользнула ей по лопаткам, спустилась ниже, притянула к себе. Ани настороженно коснулась прохладной груди Нории губами и так и замерла, зажмурившись.
Как же непривычно.
«Хорошо?» – спросила она себя, украдкой погладив дракона по бедру и совсем уже смело – по крутому изгибу от ягодиц к спине. Чуть отстранилась, посмотрела на мужа – он спал крепко, и красные волосы с седой прядью падали ему на украшенное орнаментом лицо, и ключ покоился у ключицы.
Хорошо. Ты весь мой, дракон. А я – твоя.
Солнце грело плечи и спину, и Ангелина, сонная и тихая, выскользнула из объятий Нории, закрыла ставни, полюбовавшись пахнущим свежестью, сверкающим росой садом. Накинула на плечи шелковый драконий халат и направилась в купальню, стараясь не наступить на длинные полы одеяния и с улыбкой глядя на цветы и траву, пышно разросшиеся в стыках плит пола.
Голова одновременно была очень ясной – и чуть заметно кружилась от воспоминаний, а от взгляда, брошенного в зеркало, принцессу кольнуло стыдом и удовольствием. Короткие, до подбородка, волосы, едва заметные под орнаментом синяки на плечах, опухшие губы – и потемневшие глаза той, что стала ночью женщиной.
Боги, что она творила – и что позволяла с собой делать!
– Мой мужчина, – прошептала она твердо. – Муж. Могу делать с ним, что захочу. И он со мной.
Ани, посвежевшая и умытая, вернулась в спальню. Нории растянулся на всю постель, сжав вместо нее, Ангелины, подушку, подмяв ее под себя. И принцесса скинула халат, забралась на кровать, прижалась к мужу со спины. Поколебалась и, разозлившись на собственную робость, погладила его по руке, скользнула пальцами по груди, услышала как меняется его дыхание, и куснула за плечо.
Мой муж!
– Шари, – Владыка вздрогнул от очередного укуса и повернулся, навис на ней – вдруг раскрасневшейся, опустившей глаза. Усмехнулся, коснулся губами лба.
– Ну что же ты, – пророкотал он ей в висок – дыхание его было травяным, совсем не как после сна. Потерся о шею, поцеловал туда же. – Продолжай. Зачем разбудила?
– Нужно дать моей сестре знать о свадьбе, – прошептала Ани, глядя, как спускается он ниже, касается языком соска, захватывает его губами, такими мягкими, щекочет. По телу плеснула томная волна, разгорячила дыхание, заставила запустить пальцы в красные волосы. – Отправить посольство, оповестить ее. Нужно…
Он покачал головой, щекоча волосами ей кожу, и рассмеялся в живот – вибрация пошла ниже, мгновенно распаляя ее – и зажимая предчувствием боли.
– Вот это моя Ани.
– Нории… нужно передать родным мои письма…
Голос ее был почти умоляющим, и она уже обеими руками вцепилась ему в волосы, выгнулась, послушно позволяя развести бедра. Какой же он все-таки большой.
– Четери все сделает, – пророкотал дракон, касаясь губами светлого пушка на лобке. Потерся о нее щекой. – Успеешь отдать письма. Я вчера обговорил с ним остальное…. не беспокойся пока, моя владычица…
Он лизнул тонкую кожу бедра, застонал рокочуще:
– Как сладок твой запах, шари… как вкусен твой огонь… не бойся, Ани, не бойся… не будет больше крови… привыкнет ко мне твое тело…
Голос его понижался – и руки крепко держали ее, не давая сжать колени. И как же нежны были его касания.
– Так сладок…
В огромной спальне не осталось места страху – только расслабленному, тягучему удовольствию. Мужскому тяжелому дыханию и стыдливому, все смелеющему шепоту, перешедшему в стоны, заглушаемые шумом набежавшей грозы. Доверию. Он изучал ее – а она откликалась, он вел – а она следовала за ним. И на этот раз взял он ее медленно, после долгой любовной игры, почти погрузившей Ани в беспамятство. Наливались вишневым цветом глаза, и движения все ещё отзывались в ней тугой болью, но и та расходилась жаром и негой, растворялась в теле – онемевшем, расслабленном от ласк и пережитых вспышек наслаждения, заставляя напрягаться, полыхать, желать большего. Что боль, когда мужчина сдерживается так, что дрожат руки и вены проступают на висках? Что страх – нужно просто забросить ноги ему на бедра, толкнуться навстречу, услышать глухой рык и дернуть за волосы. И пережить, перенести, задыхаясь и крича, его мощь и краткое, жесткое буйство.
Мой муж. Могу делать, что захочу. И он – со мной.
* * *
Четери отнес Свету в Тафию, воспользовавшись краткой передышкой между грозами. А обратно уже возвращался под ливнем, играя с молниями, взмывая выше туч, к солнцу, и снова ныряя обратно. Так давно он не летал в грозу, что уже забыл, как наполняет взбесившаяся стихия тело юной, свежей силой и как хочется от нее дурачиться, будто он малыш, только вставший на крыло.
Чет долетел до Истаила, приземлился под дождем, обернулся, усмехнулся одобрительно. Видать, по вкусу пришлась новой владычице супружеская жизнь. Пусть льет, пусть питает землю. Пройдет несколько дней – и нормализуется погода в Песках, и пойдет годовой цикл своим чередом.
Он успел одеться и выпить вина, когда подошедший Зафир, слуга Нории, сообщил, что Владыка ждет его на обед в своих покоях.
Сидели за столом Энтери и Ветери, была там и Ангелина – аура ее светилась алыми всполохами, сплетаясь с аурой Нории, и умиротворенной казалась красная принцесса. Но взгляд ее был так же тверд, как раньше, и спина такой же прямой. И только в движениях появилась едва заметная плавность, да губы раздвигались в улыбке чаще, чем обычно.
С Четом в Рудлог должно было лететь большое посольство, и принцесса передала письма, перечислила, что нужно сделать – он слушал ее с любопытством и фыркал про себя. Во-первых, Нории уже все озвучил, во-вторых – разве он не участвовал в сватовстве раньше? Ну и что, что сейчас порядок не тот. Суть-то одна.
Через пару часов драконья стая, возглавляемая Мастером клинков, скрылась за кромкой туч. А Нории подождал, пока жена, с тоской глядящая в сторону Рудлога, расправит плечи и отойдет от окна, что бы переодеться. И повел представлять своему народу.
В заполненном большом зале – пришли сюда и драконы, и главы человеческих племен – Владыка помедлил, пока им обоим кланялись и воцарялась в зале тишина после приветствий. И заговорил.
Вот жена моя, ваша госпожа и владычица. Ее слово – мое слово, ее желание – мое желание. Почитайте ее, как меня, почитайте больше меня, ибо я почитаю ее.
