На этом моменте его ладони скользнули выше, по коленям под платье, и я смешливо толкнула его в грудь кончиками пальцев ноги, сурово нахмурилась. Получилось не очень убедительно, потому что улыбалась во весь рот.
– Кое-кто кое-что мне обещал. Нехорошо обманывать доверчивых девушек, лорд Кембритч.
– А шантажировать хорошо? – хрипло поинтересовался он, опускаясь передо мной на пол и жадно целуя мои обнажившиеся бедра. Потянул их в стороны – я сжала сильнее, покачала головой.
– Любопытство оправдывает любые средства, – наставительно сказала я – и он со смешком куснул меня, отстранился и встал. И я поднялась следом, прихватила пузатую бутылку. Не вино – чудо.
– Для этого обязательно идти на берег? – спросила я, следуя за ним по деревянному настилу веранды. Сильно пахло йодом и морем.
– Мне обязательно, – усмехнулся он. – А ты подожди тут.
Я остановилась на песке у веранды, скинула обувь и отпила из бутылки, глядя, как отходит он далеко, почти в воду. Что там? Сундук с жемчугом? Или зарытая подводная лодка?
Люк повернулся ко мне лицом – его фигура четко выделялась на фоне светящегося голубого океана, зачем-то раскинул руки – и засиял серебристым светом, и потек белым туманом, и я в панике ступила назад, села на край веранды, прижав к груди бутылку. Туман клубился, расширялся, извивался – и появлялись из него чудовищные очертания гигантского змея. Такого огромного, что я онемела – хотя хотелось кричать и бежать в дом.
Змей – с каким-то странным клювом, с перьями за головой, с короткими лапами, поднимался, сворачиваясь кольцами в воде – выше дома, к звездам – а я все задирала голову и следила за ним, обмирая от животного ужаса – и не могла сдвинуться с места.
Он замер, глядя на меня мерцающими голубыми глазами и чуть покачиваясь. Из пасти – очень зубастой пасти – стрекал раздвоенный язык. Зашипел, начал склоняться… я протрезвела.
– Люк, – прошептала я, едва выдавливая из себя слова и давясь слезами от ужаса, – мне очень страшно… пожалуйста, отойди… отползи подальше… Люк…
Он изогнулся, растопырил перья, зашипел рассерженно…и ушел в море. Поплыл в волнах, изгибая горбами длинное тело – мелькал тонкий хвост в создаваемых им светящихся бурунах, поднималась огромная голова. Далеко уплыл – на грань видимости. Вдруг прыгнул – и дугой вошел в воду, подняв фонтан сияющих брызг. Так далеко, что ничто не нарушило тишину.
Завораживающе.
Я вытирала со щек слезы и следила за ним. Обнаружила в руке бутылку – и хорошо так приложилась, жадно. Ладони были влажными.
«Получила, любительница сюрпризов?»
Я жалобно всхлипнула и сделала еще глоток, наблюдая за играющим в воде змеем. Он снова прыгнул – и еще, и еще – и я вдруг улыбнулась.
«Ты, правда, сумасшедшая», – безнадежно проворчал внутренний голос и затих.
Змей долго носился в океане – я успела немного прийти в себя – или напиться так, что меня не испугал бы и конец света. Небо вращалось, подмигивало звездами, море укачивало, бросая на берег рваные светящиеся волны – а из воды снова выползало зубастое чудовище. Он не поднимался – приближался, пока не остановился в шаге от меня, положив голову на песок.
Боги, его голова была больше меня в полный рост. А тело уходило в воду.
– Ну, привет, – сказала я немного бессвязно, глядя куда-то в область клюва. Встала, покачиваясь, и он зашипел, коснулся моих ног языком – и тут же спрятал его обратно. – Верни мне моего Люка, ужасный змей. Большой… зубастый… змей…
Я осторожно коснулась его – теплая крупная чешуя, мокрая, скользкая от воды. Огромный глаз, не мигая, смотрел, как я глажу чешуйки у его пасти, прижимаюсь к ним щекой – ужас все еще плескался во мне, поднимался темными холодящими щупальцами. Змей со свистом втянул ноздрями воздух, вздрогнул и снова потек туманом – и я отступила назад, шлепнулась на веранду. И увидела, как передо мной появляется обнаженный, стоящий на коленях, упирающийся в песок рукой Кембритч.
Кембритч с животными, суженными глазами. Он поднял голову, прошипел или прохрипел что-то, агрессивно качнулся вперед – и опрокинул меня на веранду, нависая сверху и тут же впиваясь в губы. Со страху или от вина – мне показалось, что язык у него раздвоен, и снова плеснуло-ошпарило паникой – но он тут же спустился к шее, к груди, лаская ее сквозь шелк платья – и вскоре мне стало все равно, какой у него язык. И страх перешел в какое-то дикое, безумное, хмельное возбуждение, и мысли ушли – выпрыгивая иногда обрывочными фразами, отрывистыми словами.
Умелый у него язык. Умелый.
И руки.
Ооох, Люк. Правильно, платье само виновато – слишком долго его снимать.
Какой ты сильный. И красивый. Правда, красивый. Даже в чешуе.
Нет, мне не больно. Мне очень, очень хорошо.
Только не останавливайся. Пожалуйста.
Что? Да, люблю.
Люблю, люблю, люблю. Не могу без тебя. Не могу. Клянусь. Да, Люююк, даааа…
Небо кружилось над нами звездной чашей – а я выгибалась от наслаждения, обхватив своего мужчину ногами, пока он сипло, с постанываниями дышал мне в висок и тяжело вжимался в меня. И этого всего – и этого неба, и моря, и холодящего кожу ветра, и Люка рядом со мной, во мне, было так много для меня – что я снова заплакала. От счастья.
Глава 9
– Поляна, вы хорошо меня поняли?
– Да, господин полковник, – унылый вздох. – Прослежу, не переживайте.
– Охрана будет в соседнем коттедже. При любых признаках опасности жмите на маячок. У ее высочества на шее переноска – она должна ее активировать. Единственная ваша задача – чтобы с принцессой ничего не случилось.
– Да понял я, понял.
– Поляна.
– Так точно, – поправился семикурсник, – господин полковник. Исполню.
* * *
Вечер пятницы, 23 января, горнолыжный курорт в Иоаннесбуржской области
– Ты слишком легкая, поэтому и вылетаешь из саней, – сказал Матвей, вытягивая Алинку из-под перевернувшегося транспорта. Алинка хихикала, отфыркиваясь от снега – он набился в нос, налип на ее чудесный белый костюмчик, засыпался за капюшон.
Мимо них под светом ярких фонарей, окружающих склон, в потоке орущих и веселящихся отдыхающих с гиканьем пронесся Дмитро Поляна, успев махнуть им рукой. Алина засмеялась ему вслед, наклонила голову – Матвей, тоже подсмеиваясь, вытряхивал снег из ее капюшона и с красной вязаной шапочки. Возле них, словно случайно, встали три охранника. Алина их искренне жалела – носиться за ней вверх-вниз по склону – та ещё работа.
Здесь было многолюдно и весело. Уже совсем стемнело, поэтому семьи с маленькими детьми ушли, и на трассе осталась одна молодежь. На весь склон орала танцевальная музыка, сверху приплясывали, пили из маленьких бумажных стаканчиков горячее вино, продающееся тут же, – и, согревшись и развеселившись, с разбега падали на санки животами или спинами и неслись вниз, поодиночке или целыми ватагами. Наверх поднимались с помощью небольшого фуникулера.
