— Еще один раз, детка, и я тебя отпущу… — шептал он ей на ухо.
Жанна ответила ему, как она делала это прежде, потерев ступней по его голени.
— И ножку повыше подними, если тебе нетрудно… Уф-ф, — отстранился он от Жанны, ощупью включая воду похолоднее.
— А я думала, мне мерещится.
— Почему?
Жанна поскребла ноготком его левое плечо, где красовался свежетатуированный тигр, приготовившийся к прыжку.
— Осторожно, еще побаливает.
— Извини. А это в связи с чем?
Воду Жанна выключила и принялась вытирать тигров.
— Угадай с двух раз.
— За новое чемпионство.
— Угадала.
— А можно, я и его покусаю? Потом, для порядка.
— Я те покусаю, пожалуй.
Жанна, натянув трикотажную тунику, вышла. День клонился к вечеру, и в окна заглядывало начинавшее чуть краснеть солнце. Она приготовила розочкам свежую воду и стала обрезать ножом стебли, когда в кухню вошел Миша.
— А когда ты в третий раз чемпионом станешь, на каком месте татуироваться будешь? — невинным голоском, любуясь тем, как она расставила цветы, осведомилась Жанна.
— Щас покажу! Опять подковырки, женщина? Лучше покорми своего повелителя!
Жанна отнесла вазу в комнату и принялась доставать из холодильника то, что осталось от дня рождения.
— А ты чего? — спросил Миша, видя, что Жанна не ест, а просто сидит напротив. — Ты, по-моему, похудела?
— Я три недели пост блюла.
— То-то я чувствую, у меня свободное пространство оставаться стало.
Он продемонстрировал Жанне собственную пригоршню и добавил:
— Ты с этим завязывай. Я об кости тереться не намерен.
Жанна не сочла нужным возражать, но и есть не стала.
— А ты в субботу на тренировку едешь?
— Должен, — нехотя признался Миша. — Не поеду. Лучше я тебя на выходных потренирую. А?
— Пф, — передернула плечами Жанна. — Не надо отвлекаться. Поезжай.
— А ты что делать будешь?
— Я же тебе рассказывала.
— Слушай, а ну это все! — Миша отодвинул от себя пустую тарелку. — Зачем тебе это?
— Интересно, — пожала плечами Жанна.
— Ну, хоть летом не надо за книжками сидеть, а? А то ты какая-то бледная. Слушай…
Некая благая мысль свалилась на Мишу, заставила его забыть о еде и глянуть на Жанну восторженными глазами.
— А где этот твой белый…
Он потеребил себя за волосы.
— Парик? Здесь где-то.
— Надень, а? Я еще раз посмотрю.
«Ну, конечно… Он и вернуться-то ко мне решил, когда меня в версальском обличье узрел. Нет, он неисправим».
— Ты меня этими переменами имиджа просто нокаутировала.
«Ну, это-то я заметила».
— Ну, надень, а? Неужели трудно?
Мишины глаза лихорадочно блестели, а пальцы беспорядочно бегали по столешнице.
— Да нет, сейчас найду.
Шкурка марсианского туцеапля была извлечена из коробочки и надета перед зеркалом в ванной. Жаннину природу выдавали темные брови, а возбужденно алевшие губы пришлось закрасить бледно-розовой помадой.
Миша обнаружился в комнате лежащим на тахте, с руками под головой и вожделенным взглядом.
— Слушай, как тебе здорово! Иди сюда.
Жанна села на краешек тахты.
— Я тебя на банкете весь вечер высматривал, думаю, что ж не пришла поздравить-то? А как мне Пашка сказал, что ты в парике и в мини, я просто в осадок выпал.
— Видел бы ты свое лицо, когда контрольную мне принес.
— Ну, там я просто в шоке был. Ты больше так не делай.
Миша неожиданно приподнялся и прежде, чем Жанна успела отдернуть руки, схватил ее за запястья и ловко уложил рядом с собой на тахту.
— Грубиян.
— А лаской чемпиона не воспитаешь.
Он осторожно, чтобы не сдернуть парик, снял с Жанны тунику.
— Но кое-какие уроки ты усвоила — хоть не наверчиваешь на себя сто одежек.
Миша тщательно обследовал губами Жаннину шею, руками — грудь и спустился ниже.
— Давай, девочка, будь лапой… Что ты опять такая зажатенькая… К тебе дорогой гость пожаловал… Дверочки ему открой, ну?
«Да, Миша обладает даром убеждения», — подумала Жанна, чувствуя, как по-хозяйски он на ней устраивается.
Почти не применяя своей недюжинной силы, Миша выстроил из ее тела то, что ему было надо, и «дорогой гость» зашел в ее хоромы скорее по-хозяйски, но почему-то остановился на пороге. Жанна с трудом открыла глаза и посмотрела на Мишу, который возвышался над ней, опираясь на свои мускулистые руки.
— Я… я что-нибудь не так делаю? — едва шевеля языком, спросила она.
— Нет, нет, все так… — так же тихо ответил он, — просто ты сейчас безумно красивая… залюбовался.
— Мне так стыдно, Миша.
Жанна попыталась освободиться, но не смогла даже двинуться.
— Или отпусти меня, или…
— Или, детка, или! Или, или!..
Утром Жанна проснулась раньше, чем зазвонил будильник. Миша спал, повернувшись к ней спиной, и ей пришлось выползать, пятясь, из-под одеяла к торцу тахты.
— Куда? А ну назад!
Миша приподнялся и схватил ее за подмышку.
— Можно начать новый день без грубости и насилия? — ответила Жанна, возвращаясь.
— Сколько времени?
Он подтащил ее к себе.
— Семь десять.
— Угу… — Он прикрыл глаза, словно досматривая сон. — Полвосьмого встаю, еду домой…
— Позавтракаешь? Я сейчас чайник поставлю.
Жанна снова двинулась вылезти из постели.
— Лежать! Я дома поем. Понял?
— Понял.
— Раз понял, давай, пока я досыпаю, делай, как я тебя учил. У тебя пятнадцать минут.
Не открывая глаз, Миша повернулся на спину.
— Ну? А то я встану, и пойдем в кухню, на столик…
— Не стыдно? На сто-о-лик… — спросила Жанна, поднимаясь.
— Не, — помотал он головой. — Клево было.
«Сонный-то он сонный, но его большой друг, похоже, никогда не спит».
Миша, блаженно улыбаясь, закинул руки за голову и прислушивался к тому, что с ним делала Жанна.
— Чего ты остановилась?
— Любуюсь, какой ты красивый.
