– Так, так! – сказал Андрей спокойным и ровным голосом, вспомнив, что с одержимыми людьми надо говорить осторожно, чтобы не вызвать неожиданную вспышку бешеной ярости – И что это за беды и несчастья?
– Понимаешь, Андрей, наш народ намного древнее вашего и достиг много такого, о чем вы можете только мечтать. Наши ученые и инженеры изобрели разные удивительные вещи, которые, как мы были уверены, раз и навсегда изменят нашу жизнь к лучшему, сделают ее спокойной и счастливой. Ведь раньше, как и вы, мы только и знали что воевать друг с другом. Ты меня слушаешь?
– Слушаю, слушаю, – успокоил он ее – Говори.
– Ну, вот. Как ни странно, все получилось наоборот. Оказалось, что ученые мозги и набитое брюхо – это еще не все! Наши души стали засыпать, от нас ушла любовь, она стала ненужной в новом благополучном мире, наш вечный свет надежды и веры начал меркнуть… На смену подлинному добру, которое всегда спасало нас, даже в самые тяжелые прежние времена, пришло тупое равнодушие, а за ним вереницей потянулись все те же старые злоба, зависть и обман, борьба за право считать себя самым правым и самим правильным. Проснулось заснувшее было зло, разбуженное Сатаной! На нашей планете и в других мирах, которые освоил наш народ, начались войны… Мы, добрые люди планеты Ойя, хотим остановить все это, для чего нам и надо, чтобы вернулась любовь!
– Империя Добра борется с империей Зла – пробормотал Андрей – Это кино из Голливуда?
– Наша жизнь – это не глупое кино! Твоя, кстати, тоже – упрямо и твердо сказала Елена – Знаешь, чего тебе не хватает? Веры, да, веры в добро и любовь, которые единственно могут одолеть зло и ненависть, спасти и нас, и тебя, и всех ваших людей, для которых корысть и собственное благополучие становятся самыми главными!
– Ну, и при чем здесь я?
– При том, что ты знаешь, что такое любовь. У тебя ее очень много, в твоей душе. Ты сам всю жизнь хотел любви, но просто боялся себе в этом признаться! Поделись ею со мной, расскажи мне о ней!
– Ты излила на меня тонну душевной благодати, и напрасно, потому что я ничем не могу помочь тебе, а ты мне.
– Твоя болезнь неизлечима, но я все равно скажу тебе, как ни странно это звучит, что я спасу тебя! Тебе надо просто мне поверить! Тебе надо поверить, что я не одна такая! Нас много! Мы собираем повсюду, и здесь, на Земле, добро и любовь, чтобы победить надвигающуюся тьму зла, чтобы прогнать Сатану! Ради этого нам приходится преодолевать бездонные глубины Вселенной, барьеры пространства и времени, пронизывать в своем полете множество миров, подвергая свою жизнь постоянной опасности, потому что на нас охотятся слуги Люцифера. Они ловят и убивают нас! Вот почему я здесь, ты понял?
– Понял, конечно. Одно только я не могу взять в толк. Если есть Сатана, то есть и Бог. Почему же он вам не поможет? Ты в него веришь?
– Да, верю, – твердо сказала Елена. – Ты пойми, что любовь и добро – это не дармовой корм, который он может взять да и раздать всем желающим. Их надо заслужить, сохранив чистой свою душу и способность к любви.
– И ты сама даже не догадываешься, что такое любовь, раз просишь меня рассказать о ней? Твоя собственная любовь?
– Я? – удивилась Лена и после продолжительной паузы, как-то странно и даже, показалось Андрею, робко посмотрев на него, нерешительно ответила: – Ну, как сказать… Мы все хотим любви.
– Вот что, коллекционер любви и собирательница боевого арсенала высоких чувств! Пойми простую вещь! Любовь у каждого своя, это личное, единственное и неповторимое чувство. Его нельзя объяснить, его можно только разделить!
Странная незнакомка молчала. Словно невидимая рука прошла по ее лицу, стерев с него сосредоточенное спокойствие и решимость. На нем появилось новое выражение, такое, подумал Андрей, какое бывает у обиженной, беззащитной маленькой девочки. В душе его шевельнулась жалость, а за ней пришло…нет, не чувство, а тоненькое, как осенняя паутинка, летящая по ветру, предчувствие чего-то хорошего и нежного, берущее за самую душу. Ему показалось, что он вновь слышит голос маленькой скрипки, исполняющей тихую, печальную увертюру перед мощной и грозной симфонией, которая раньше часто раздавалась в его душе, но в последние, страшные дни почти перестала звучать. Он увидел, что перед ним неповторимо красивая и печальная женщина.
Елена наконец вздохнула, взглянула на Андрея, словно собираясь что-то сказать, а потом, неожиданно улыбнувшись лукавой улыбкой, легко коснулась его руки.
– Андрей! Ты заметил, что говоришь со мной вот уже почти час, хотя давно мог уйти. Может быть, ты мне все-таки веришь?
Гоня от себя только что появившееся странное предчувствие, он решительно заявил:
– Ни капельки! Ни твоим рассказам про планету Ойя, или как ее там?…ни твоей лекции о любви и зле, ни твоим обещаниям спасти меня. В одном ты права – засиделся я тут! Мне пора домой, а тебе обратно на твою планету. Приятно было познакомиться!
– Хорошо, поезжай домой, принимай таблетки и жди, когда угаснет твоя надежда, – рассерженно сказала Елена. – Если ты не умеешь верить, то что еще тебе остается? Впрочем, извини меня за эти жестокие слова, я не хотела так говорить! Я очень прошу тебя – появись здесь опять, через три дня, в следующее, последнее воскресенье сентября, в пять вечера. Мы опять поговорим с тобой, в последний раз, потому что в тот же день мне надо будет обязательно вернуться домой. Ты приедешь?
– Может быть, и приеду, не знаю пока – ответил Андрей и, взглянув на Елену, неожиданно для себя сказал:
– Лена! Тебе кто-нибудь, когда-нибудь говорил, что ты очень красивая? Красивая, как сама любовь! Хотя ты очень странная…
– Ты тоже… Езжай домой и не теряй надежды. Я буду ждать тебя!
Чудовище и любовь
В ночь на воскресенье ему приснился страшный сон. Он увидел себя сидящим на какой-то перегородке под верхним сводом огромной полой кости, из которой кто-то извлек мозг. Пахло кровью, липкой, склизкой влагой и еще чем-то удушливо тяжелым, сковывающим дыхание. До слуха донеслось какое-то невнятное угрюмое бормотание, становившееся с каждой секундой все более громким. Глянув вниз, на дно кости, он увидел странную, зловещую фигуру, похожую на огромного косматого орангутанга. Чудище, не замечая съежившегося человека, неторопливо шествовало широкими шагами, бубня себе под нос одну и ту же странную и страшную мелодию, отмахивая рыжими лапами ритм ходьбы.
Вместо того, чтобы замереть на месте от холодного ужаса, который вызвало у него появление чудовища, Андрей нашарил рукой какой-то увесистый обломок и изо всей силы запустил его вниз, попав точно по косматой рыжей голове зверя. Обломок отскочил в сторону, чудище, вжав башку в плечи, громко ухнуло от неожиданного удара. Свирепо зарычав, оно задрало жуткую морду, шаря глазами по потолку и раздувая широкие ноздри плоского носа. Высмотрев своего обидчика, оно бросилось куда-то вверх по коридору, точно зная, как с ужасом понял Андрей, проход к потолку. Пытаясь встать, чтобы убежать – куда? где выход? – он оступился и соскользнул вниз, на зловонное дно кости. Чудище развернулось, взревело и кинулось к нему…
