Приведу фрагмент из лекции Карла Юнга.
…Я расскажу вам одну историю. Алкоголик-истерик проходил лечение в одной из групп Оксфордского движения (было такое движение христиан-евангелистов – прим. А. Д.), и те использовали его в качестве демонстрационного образца, послав по всей Европе, где он со всей искренностью рассказывал, как плохо себя когда-то вел и как затем совершенно излечился с помощью группы. И после того как он повторил свою историю двадцать или, может быть, пятьдесят раз, он почувствовал себя совершенно больным и… снова запил. Духовный восторг попросту испарился. И что же теперь они собрались с ним делать? Они заявили, что он фигура патологическая и ему следует отправиться к доктору. И вот что получается: на первой стадии его вылечил Иисус, а на второй его лечит доктор! Я был вынужден отказаться и отказался от этого случая. Я послал этого человека обратно к тем людям и сказал: «Если вы верите, что Иисус однажды исцелил его, то он исцелит его и на этот раз. Если же он не может сделать этого, не считаете ли вы, что я в состоянии сделать это лучше, чем Иисус?» Но именно этого они как раз и ожидают: когда человек пребывает в патологическом состоянии, Иисус (Бог! – прим. А. Д.) ему не поможет, а вот доктор поможет.
Вы обращаетесь с вопросом к врачу-психотерапевту – уже в этом факте присутствуют ваши сомнения. Ведь вам придется прочесть ответ врача и задуматься над ним.
Люди могут угасать только потому, что у них нет веры – это трудно оспорить, поскольку это верно догматически. Значит, нужно выяснить, что для этих людей означает вера.
Разве можно сравнить тот пресс лицемерия и лжи, который существует сейчас, с давлением советской власти на верующих? Это давление лишь способствовало «выдавливанию», своего рода «чеканке» подлинной веры. В истории это случалось неоднократно.
Не «пресс» РПЦ «гасит» людей, а тот факт, что они не ведают Бога у себя внутри. Следовательно, им неведомо то единственное, что может спасти священника от «угасания», – Царствие Божие. Это же Оно «внутрь вас есть…», а вовсе не проблемы! Проблема лишь в том, что нынешние «православные христиане» в это не верят. В вопросах веры не может быть ни правых, ни виноватых.
Для меня, как верующего человека, не священника, важно, что я чувствую присутствие Христа (или начала, которое называю этим именем) в глубине души. Именно это состояние позволяет сохранять чувство собственного достоинства и предупреждать угасание.
Чувство присутствия Христа – это и есть суть упражнений, которые я могу рекомендовать людям, о которых вы пишете. Только подобные техники невозможно именовать «психотерапевтическими». Карл Юнг старался отправить таких пациентов… обратно.
…если я имею дело с настоящим христианином, настоящим католиком, то всегда стараюсь быть поближе к догме и говорю: «Вы привязаны к ней! И если вы начнете критиковать ее так или иначе интеллектуально, то я начну вас анализировать, и тогда вы у меня на сковородке!» Когда католик приходит ко мне, я спрашиваю: «Вы исповедовались в этом своему духовнику?» Естественно, он говорит: «Нет, он не поймет». – «И зачем вы тогда вообще исповедуетесь?» – «О-о, всякие там грязные мелочи роли не играют, а вот о главных грехах он никогда не говорит». Как я уже говорил, у меня было очень мало католиков – шесть (представляете, насколько мало! – вот вам сравнение с нашей нынешней ситуацией – прим. А. Д.).
Я гордился этим и говорил им: «Вы понимаете, что все то, что вы мне говорите, действительно очень серьезно. Идите теперь к своему духовнику и исповедуйтесь. И неважно, поймет он вас или нет. Это говорится перед Богом, и если вы этого не сделаете, то поставите себя вне Церкви. Тогда мы начнем анализ, и тогда станет „жарко“, так что для вас будет лучше вернуться в лоно матери Церкви».
Так что, вы понимаете, я вернул этих людей обратно в Церковь с тем же результатом, как если бы сам Папа дал мне частное благословение учить некоторых важничающих католиков, как правильно исповедоваться.
Например, была одна дама, игравшая очень важную роль в обществе. Она была ревностной католичкой и летом всегда приезжала в Швейцарию на каникулы. Там есть один известный монастырь, и она обычно отправлялась туда для исповеди и духовного окормления.
Будучи интересной персоной, она более, чем следовало бы, заинтересовалась своим духовником, а тот проявил несколько больший интерес к ней, и вот получился конфликт.
Она буквально пала духом, после чего ей посоветовали обратиться ко мне. И вот она пришла в полном возмущении по поводу вмешавшейся администрации, а я отправил ее назад, к ее духовному авторитету, посоветовав рассказать обо всем. Когда она вернулась в Рим, где жила и где находился ее духовный наставник, тот спросил ее: «Ну хорошо. Я знаю тебя уже много лет. Как случилось, что сейчас ты смогла исповедаться так легко и свободно?» И она сказала, что научилась этому у доктора. Вот вам и история о том, как я получил частное благословение Папы…
Нам жизненно необходимо то, что католики называют «христианской медитацией». Я использую этот термин, а не греческий «исихазм», поскольку имею в виду практики, доступные как приходскому священнику, так и мирянину.
Профессор Алексей Федорович Лосев (1893–1988) сохранял веру и не «угасал» благодаря тому, что все годы советской власти пользовался практиками имяславия (они с женой тайно постриглись и считали себя монахами «от афонских старцев»), в которые его инициировал отец Павел Флоренский.
Чего только с Лосевым не делали: сажали, ссылали, не публиковали, после лагеря он ослеп, однако самое страшное – расстрел – его минуло, и прожил он долгую жизнь, которую сам считал очень счастливой исключительно благодаря имяславию; об этом Алексей Федорович много и откровенно рассказывал перед смертью.
В первой трети XIX века на русском языке вышла книга, приписываемая афонскому монаху преподобному Никодиму Святогорцу, в переводе святителя Феофана Затворника – «Невидимая брань». Это одно из авторитетных православных руководств к умному деланию и духовному возрастанию.
На самом деле Никодим Святогорец – не автор, а переводчик «Невидимой брани» с латыни на греческий. Ее автор – иезуит Лоренцо Скуполи. Это редкий прецедент обращения великого православного святого (причем крайне консервативного склада) к католической духовности.
Никодим Святогорец многое в своем переводе «Невидимой брани» изменил, добавив от себя. Феофан Затворник, в свою очередь, переводя книгу на русский, снова многое в ней изменил и добавил, написав в предисловии, что книгу эту следует считать «не переводом, а скорее свободным изложением». Получилось коллективное, объединяющее века и религиозную рознь духовное наставление великих пастырей.
Достаточно прочесть эту книгу или «Душеполезные поучения» Аввы Дорофея, не говоря уже о трудах Паламы, как перед священником развернется целая череда «психотерапевтических практик».
Конечно, лучше делать это вместе. Опыт Юнга и нас, грешных, несомненно, дополняет и способен обогатить опыт христианской медитации. И католики это доказали – у них огромный опыт совместной работы с психотерапией.
