Прочитав об этом эксперименте в «Вудленд-роуд», я обратился ко второй главе «О дивного нового мира». В ней директор инкубатория и воспитательного центра Западной Европы объясняет группе студентов принципы работы государственной системы этического воспитания, известной к седьмому веку эры Форда под названием «Гипнопедия». Первые попытки обучения во сне, объяснял директор слушателям, делались с методическими погрешностями и потому оказались безуспешными. Деятели просвещения пытались обучать интеллектуальным вещам своих дремлющих учеников. Но интеллектуальная деятельность несовместима со сном. Гипнопедия стала успешной только после того, как ее применили для нравственного воспитания, другими словами, для выработки поведенческих условных рефлексов путем словесного внушения в состоянии сниженного психологического сопротивления. «Но бессловесное внедрение рефлексов действует грубо, огульно; с помощью него нельзя сформировать более тонкие и сложные шаблоны поведения. Для этой цели требуются слова, но вдумывания не нужно»
[12]. То есть слова, для понимания которых не требуется анализа, но при этом такие, что их может без труда усвоить спящий мозг. Это и есть истинная гипнопедия, «величайшая нравоучительная и социальная сила всех времен». В «О дивном новом мире» граждане, принадлежавшие низшим кастам, никогда не создавали проблем для государства. Почему? Потому что с того самого момента, как такой гражданин начинал говорить и понимать обращенные к нему слова, его подвергали регулярно повторяющимся внушениям – ночь за ночью, в состоянии дремоты и сна. Эти внушения капают, «словно падает жидкий сургуч, и капли налипают, обволакивают и пропитывают, покуда бывший камень весь не обратится в ало-восковой комок. Покуда наконец все сознание ребенка не заполнится тем, что внушил голос, и то, что внушено, не станет в сумме своей сознанием ребенка. И не только ребенка, а и взрослого – на всю жизнь. Мозг рассуждающий, желающий, решающий – весь насквозь будет состоять из того, что внушено. Внушено нами! Внушено Государством!»
[13]
Сегодня, насколько я знаю, к гипнопедическим внушениям не прибегало ни одно учреждение, более значимое, нежели исправительное учреждение в Туларе, и надо сказать, что с моральной точки зрения такие внушения абсолютно безупречны. Ах, если бы все мы, а не только заключенные «Вудленд-роуд», могли бы, не просыпаясь, исполниться любви и сострадания ко всему на свете! Нет, мы возражаем не против шепчущей проповеди евангельского добра; мы возражаем против самого принципа государственного обучения во сне. Является ли гипнопедия тем инструментом, которым могли бы невозбранно, по своему усмотрению пользоваться чиновники, исполняющие властные функции от лица демократического общества? В случае с заключенными они пользуются этим методом только на добровольцах и с самыми лучшими намерениями. Но нет никакой гарантии, что и в других случаях намерения будут самыми лучшими, а внушение станет осуществляться на сугубо добровольной основе. Будет плох любой закон или социальный акт, который хотя бы косвенно вводит чиновника в искушение. Любой же закон или регулирующий акт, который станет препятствовать искушению чиновника злоупотребить предоставленным ему правом к собственной выгоде, к выгоде государства или какой-либо политической, экономической или религиозной организации, будет хорош. Гипнопедия, если она эффективна, станет мощным инструментом в руках любого, кто имеет право и возможность применять внушение в отношении подневольной аудитории. Демократическое общество – это общество, преданное идее о том, что властью часто злоупотребляют, и поэтому ее можно доверять чиновникам лишь в ограниченной мере и на ограниченный период времени. В таком обществе применение гипнопедии чиновниками должно регулироваться законом – конечно, в том случае, если гипнопедия на самом деле является инструментом власти. Но является ли она таким инструментом в действительности? Будет ли она работать так же хорошо, как она – в моем воображении – работает в седьмом веке эры Форда? Давайте присмотримся к аргументам.
В журнале «Психологический бюллетень», в июльском номере 1955 года, была опубликована статья, в которой Чарлз Саймон и Уильям Эммонс проанализировали и оценили десять наиболее важных работ в этой области. Все исследования, естественно, были посвящены изучению памяти. Действительно ли обучение во сне помогает учащимся механически запоминать материал? Насколько хорошо запоминается материал, который механизм нашептывает ночью в ухо спящего ученика, и сколько этого материала он вспомнит, проснувшись утром? Саймон и Эммонс отвечают на этот вопрос так: «Нами были проанализированы десять исследований, посвященных обучению во сне. Результаты этих работ без должной критики цитировались в рекламе коммерческих фирм, а также в популярных журналах и газетных статьях в качестве доказательств эффективности обучения во время сна. В данной статье были подвергнуты критическому разбору и анализу структура эксперимента, статистическая обработка результатов и применявшиеся критерии сна. Все исследования были слабы в отношении по крайней мере одного из этих аспектов». Проведенные исследования не доказали, что процесс обучения протекал именно во сне. Обучение в некоторых случаях происходило «в особом состоянии бодрствования, о котором после утреннего пробуждения у испытуемых не сохранялось никаких воспоминаний. Этот феномен может иметь важное значение с точки зрения экономии времени, потраченного на обучение, но его нельзя называть обучением во сне… Проблема связана отчасти с неадекватным определением сна».
Тем не менее факт остается фактом: в американской армии во время Второй мировой войны (а экспериментально даже во время Первой) дневное обучение личного состава азбуке Морзе и иностранным языкам дополнялось обучением во время сна – очевидно, с удовлетворительным результатом. После окончания Второй мировой войны несколько коммерческих фирм в Соединенных Штатах и некоторых других странах начали в больших количествах продавать выполненные в виде подушек динамики и снабженные таймерами проигрыватели и магнитофоны, предназначавшиеся для актеров, спешно заучивающих свои роли, для политиков и проповедников, желавших выказать красноречие в своих якобы импровизированных речах, для студентов, готовящихся к экзаменам, и, наконец (и это была самая прибыльная статья доходов от продаж), для бесчисленных недовольных собой потребителей, которые желали подвергнуться внушению или самовнушению, чтобы стать другими людьми. Речитативы самовнушения можно было легко записать на магнитную ленту, а затем снова и снова прослушивать днем и ночью, в бодрствующем состоянии и во сне. Внушения сторонних гипнотизеров продавались в виде записей, содержащих самые разнообразные послания. На рынке есть записи, помогающие сбрасывать напряжение и входить в состояние целительной релаксации; записи, внушающие уверенность в себе (чаще всего к ним прибегают продавцы); записи с внушениями, усиливающими личное обаяние и магнетизм. Лучше всего продаются записи с внушениями, касающимися достижения сексуальной гармонии и помогающие избавляться от лишнего веса. («Я абсолютно безразличен к шоколаду, меня не может соблазнить картошка, мне не хочется даже самых аппетитных пончиков».) Есть записи с внушениями, которые помогают улучшать здоровье и даже зарабатывать больше денег. Самое замечательное во всем этом то, что, согласно многочисленным письмам покупателей этих записей, они на самом деле помогают: люди начинают зарабатывать больше денег после курса гипнопедии, многие страдающие ожирением дамы сбрасывают вес, а супружеские пары, находившиеся на грани развода, достигают сексуальной гармонии и счастливо живут вместе.
