Я больше не дрожу.
Швыряю вторую бутылку, потом третью, а Малыш уже пробирается ко мне. Головешек я все-таки отвлекла, и Уэсу удается сбежать. Он спотыкается о какую-то сломанную доску, но, до того как реагирует второй Уродец со шрамом, успевает удрать.
– Комната смеха! – кричу я и рву с места.
Пробегаю мимо «Гравитрона» и карусели, перепрыгиваю через скамейки для пикника и огибаю трейлеры с едой. Мысленно благодарю тренера за то, что гонял нас с ускорениями: Малыш явно отстает, и вскоре я теряю его из виду. Заворачивая за угол около колеса обозрения, вижу, что Уэсу повезло меньше: Уродец его почти нагнал. Помочь не могу, я слишком далеко, а сердце уходит в пятки: монстр со всей мочи лупит клешнями по Уэсу, практически хватая его за рубашку. С ужасом понимаю, что в следующий раз он не промажет, но тут Уэс проскальзывает между двумя кабинками колеса. Головешка не в состоянии притормозить, кабинки прямо у него на пути. Поэтому он врезается в аттракцион, и его буквально сминает.
Мы одновременно добегаем до комнаты смеха. Глаза Уэса искрят, в них азарт, страх и безумство. Я лишь улыбаюсь, знаю, я выгляжу так же. Он протягивает руку и заботливо убирает выпавшую прядку волос мне за ухо. От прикосновения подкашиваются ноги.
Бог мой, как же хочется его поцеловать…
Но романтический момент портит решительный рык: из-за карусели показывается Малыш.
Перед нами комната смеха.
На фасаде вереница несоразмерных, абсурдных карикатур. Аппетитные мультяшные красотки удирают от клоунов в огромных ботинках. Их дружки бесцельно слоняются, натыкаясь на собственные отражения в бесконечном лабиринте зеркал. А плоскогрудые малолетние сестренки восхищаются иллюзией своего большого бюста. Обрамлением двери служит широко разинутая пасть зловещего клоуна с острыми зубами.
Все громче раздаются неуклюжие шаги Малыша.
Мы проскальзываем сквозь вооруженную зубами дверь и попадаем в коридор с кривыми зеркалами.
Сара и Уэс, длинные и худые, летят вниз,
касаются пола, проворные, словно Джек из сказки.
Следом…
Сара и Уэс, приземистые и грузные, волочат ноги так,
что не догонят зайца, даже если тот заснет.
Наши тела воспринимают реальность, которая отражается в кривых зеркалах: первый ряд мы буквально пролетаем, через второй еле продираемся. Когда наши карликовые отражения шаркают к финишной прямой, я начинаю сомневаться, что столь маленькие ножки в состоянии выдержать такой громадный вес, каждым суставом, каждой косточкой ощущаю тяжесть иллюзии.
Слышится радостный вой, и я вижу позади исполинское отражение Малыша, который на полном ходу приближается к нам через первый ряд зеркал. Впереди какая-то дверь, и я бросаю все свои силы на то, чтобы до нее добраться.
Наконец мы с Уэсом рядом с дверью и освобождаемся от иллюзий, а Малыш издает вопль бессилия, столкнувшись со вторым рядом зеркал. Теперь он затянут в трясину, приземистый, идет медленно, тянет свои коротенькие, как у тираннозавра, толстые ручонки, но все бесполезно. Нас уже не поймать.
Мы неуверенно шагаем в дверь – наши тела тут же возвращаются к нам – и у меня вырывается вздох облегчения.
Мы попадаем в пустую комнату с плиточным полом, дальняя стена которой задрапирована роскошным театральным занавесом красного цвета. Все довольно безобидно, но уже первый неосторожный шаг подтверждает нереальность происходящего: плитка подо мной пропадает, и я шлепаюсь на настил. Уэс бросается ко мне, хочет подхватить, но пол под ним тоже проваливается. Собираюсь с силами, ползу к нему, и вдруг мощный порыв сжатого воздуха бьет мне в лицо.
Кашляю, чтобы не задохнуться, потом Уэс хватает меня, и мы ползем через все эти дырки в полу, порывы воздуха, качающиеся, неустойчивые, опасные поверхности, прямо до красного занавеса на той стороне.
Как только добираемся до противоположной стены, появляется Малыш. Он не один, а в компании Уродца со шрамом, который резко прыгает в нашу сторону. Его шаг гораздо больше, чем у нас, и одним прыжком он оказывается сразу на середине комнаты.
У Головешек и так явные проблемы с координацией, а тут еще и пол шатается. Нам это оказывается на руку. Оба безобразных головореза с оглушительным стуком мгновенно бухаются на пол. Малыш умудряется проползти пару футов, но его сшибает удар сжатого воздуха. Он в ужасе ревет, раздирая лицо. А мы тем временем добираемся до красного занавеса и, не оборачиваясь, отрываемся от преследователей.
Портьера. За ней еще одна. Их оказывается много. Пробираемся вперед, раздвигая тяжелую ткань. Каждая последующая штора толще предыдущей. Свет сюда уже совсем не проходит, и в этой плотной, душной черноте мы двигаемся на ощупь.
Я заблудилась.
Я одна.
Я двигаюсь мелкими шажочками в кромешной темноте из ночного кошмара.
Но тут…
Уэс находит мою руку и успокаивает:
– Я здесь. Мы оба здесь.
И мне кажется, что страх отступает. Мы сцепляем руки в темноте, но потом занавеси раздвигаются, и нас ослепляет белый свет.
Перед нами зеркальный лабиринт. Вроде уже не так сложно.
– Не отпускай больше мою руку, – предупреждает Уэс.
Ни за что!
Руки в замок, входим внутрь.
Я тотчас понимаю, что ошиблась – здесь еще сложнее.
Земля под ногами ходит ходуном, а лабиринт изнутри похож на вращающийся поднос для закусок. Все вертится и кружится, с каждым поворотом дорога к выходу изменяется. У меня схватывает живот. На лбу выступают капли пота. Не могу дышать и, выпуская руку Уэса, хватаюсь за грудь.
Поворачиваюсь и иду откуда мы пришли. Найду другой путь, чтобы удрать от Головешек; эта замкнутая крысоловка мне явно не подходит. Но на месте выхода внезапно вырастает зеркальная стена. Хочу вернуться к Уэсу, но он тоже исчез. Вокруг лишь мои отражения в бесчисленном количестве. Облокачиваюсь на одно из них и сползаю на пол.
– Сара! – слышу голос Уэса.
Он идет ко мне. Мы протягиваем руки, но вместо теплого, ободряющего пожатия каждый раз я утыкаюсь в стекло…
Где-то снаружи слышится раскатистый рык, и я понимаю: Головешка скоро сюда доберется, это всего лишь вопрос времени. Изображение Уэса кладет руку на зеркало и начинает сверлить меня взглядом.
– Послушай меня, Сара. Что бы ни произошло, помни: ты не пострадаешь. Главное – дыши, даже если кажется, что нет сил. Утром ты проснешься. – Он испаряется у меня на глазах и кричит: – Утром ты проснешься!
