Вместо ответа Грейди достает из кармана пузырек с дюжиной крохотных таблеток золотистого цвета. Но когда я хочу взять, отдергивает руку.
– Пока не отдал… ты точно этого хочешь? Весь спектр побочных эффектов мне не известен. И когда я попробовал сам, мне не понравилось.
– Поверь. Я знаю что делаю.
– Если бы мне давали пять центов каждый раз, когда я это слышу… – кривится он.
– Все равно денег было бы меньше, чем от продажи наркоты, – парирую я и, передав ему в руку пачку банкнот, забираю пузырек. – Мне приятно, что ты беспокоишься обо мне, Грейди. Правда. Но все будет хорошо. Обещаю.
Он сует деньги в карман и поправляет замотанные лентой очки.
– Пусть твой парень попробует первым. Окочурится – сама не принимай.
– Очень мило! – смеюсь я.
– Что будет с ним, меня мало волнует, – признается Грейди. – До скорого, Сара.
Он разворачивается и уходит.
Я старалась не задумываться, почему Грейди торгует наркотой. Теперь понимаю, что для него за этим может стоять тоже своеобразная месть. «Справедливое возмездие», как сказал бы Уэс. Грейди продает наркотики тем, на кого ему плевать. Они с ним годами поступали намного хуже…
Но размышлять об этом нет времени. Крепко обхватив пузырек с «Дексидом», говорю себе, что, когда мы осуществим свой план, для таких ребят, как Грейди, жизнь изменится к лучшему. И покидаю спортцентр с уверенностью в том, что мы с Уэсом на самом деле оказываем услугу обществу.
Я отсчитываю десять таблеток из того, что принес Грейди. Сегодня мы возьмем пять: две для Уэса и две для меня, в дополнение к тому, что нам дадут в клинике. Последняя – для Киары.
Вспоминаю наш план, подхожу к нему как к пьесе из сборника сценариев: повторяю снова и снова, пока не заучиваю наизусть. Порядок действий такой: накачать Киару, принять самим несколько таблеток, чтобы получить над ней больший контроль, отыскать Киару на Центральном вокзале и проследовать в ее сон. Потом основное: запрыгнуть во сне в ее тело пассажира, а проснуться уже в реальном теле из крови и плоти. Управляя им, заставить сделать все что нужно. А в конце покинуть спящую тушку и вернуться на станцию.
Я – на кровати в клинике, жду, когда подействует «Дексид». Все тело наэлектризовано, не знаю, то ли из-за предвкушения идеально спланированного нападения, то ли из-за лишних таблеток.
Кожа просто горит.
На кончиках пальцев потрескивают заряды.
Электричество пульсирует под веками… и
они…
медленно…
закрываются.
Попадаю на станцию, где меня уже поджидает Уэс. Улыбка, скорее осоловелая, чем опасная, приклеилась к его лицу. У меня такая же. Без труда пристраиваемся к идущей нетвердой походкой Киаре и, рука в руке, следуем за ней в ее сон.
Попадаем в какой-то готический бред: музыкальная долбежка на фоне плачущих ангелов и соборных шпилей в форме горгулий. Я-то знаю, какая Киара тусовщица и задира, но ее суперрелигиозная строгая мать, которая регулярно перегибает палку, и папочка-профессор всегда верили, что их малышка-отличница исключительно пушистая и вся в белом, как на первом причастии.
– Этой девчонке надо бы с головой разобраться, – говорю я, пока Уэс тащит меня сквозь потную толпу к кафедре, где Киара соблазнительно танцует со священником.
– Готова?
Я киваю, он дарит дурманящий поцелуй, а потом толкает меня назад, я в свободном падении…
…лечу в тело Киары.
<У-у-у-уф>
Первый вдох после вселения в чужое тело всегда ужасен. Привыкнуть к этому невозможно. Только все твое существо сжалось в бесконечно крошечный шарик, как вдруг снова расширяется, возрождаясь в чужеродном обличье, совсем непохожем на тебя. Чтобы хорошо управлять чужим телом, нужно мгновенно научиться видеть его глазами, ощущать его кожей и дышать его легкими. Могу лишь предположить, что этот вдох сродни первому вдоху новорожденного. Отчаянный и болезненный, сбивающий с толку и, что самое главное, пугающий… вдруг не получится?
Достаточно скоро мои всхлипы начинают напоминать нормальное ровное дыхание, и я вспоминаю, зачем нахожусь здесь. Сбросив одеяло, иду прямиком к бутылке виски, которая, как хвасталась Киара, спрятана в обувной коробке в шкафу. Собираюсь выставить ее безбожницей, коей она и является. Так накачать, чтобы родители, когда найдут ее в абсолютно неправедном состоянии, отправили дочь либо к психологу, либо изгонять бесов. А если найду дневник с описанием ее абсолютно не христианского поведения, будет совсем отлично! Копаясь в вещах Киары, случайно натыкаюсь на кое-что куда более интересное. Под стопкой футболок из христианского лагеря спрятана металлическая коробочка, закрытая на крошечный замочек от дневника. Хватаю с туалетного столика пилочку и вмиг вскрываю замок. Вроде девчонка, которая вот-вот окончит школу с отличием, должна быть посмышленее, а тут такой хлипкий замок… Но когда я вижу, что внутри, все посторонние мысли сразу улетучиваются. Если есть место, куда родители Киары хотели, чтобы их дочь попала больше, чем в рай, то это Гарвард. Я никогда не ставила под сомнение хорошие баллы Киары или ее стремление попасть в Лигу Плюща. Почти все девчонки в команде – сильные соперники и в спорте, и в учебе. Но… В коробке решения самых разных домашних заданий по всем предметам, написанные разными почерками! Сидя в теле Киары на полу и разбирая листок за листком ответы и сочинения, которые писали за нее другие, понимаю, насколько крупную аферу она затеяла.
Вот это контрольная, явно выполненная ребятами из математического кружка, а это – домашка по основам государства и права, сделанная выпускником-отличником. Есть даже стихотворение, написанное десятиклассником, который ведет в школе новый журнал. А еще список, который можно охарактеризовать как лист учета: там указаны все ученики, которых Киара угрозами заставляла делать за нее работы. Интересно, когда она перестала отнимать карманные деньги у тех, кто слабее, и стала использовать их способности? Автоматически хватаю ее телефон и включаю приложение фотокамеры над коллекцией, подтверждающей нечестность этой змеи. Но когда палец зависает над иконкой камеры, замираю. Судя по списку, Киара годами использовала труд всех этих учеников. И если я ее сдам, им ведь тоже не поздоровится… Часы на телефоне показывают, что прошла еще минута. Нужно что-то решать… И я поступаю так, как на моем месте поступила бы Киара.
Щелкаю все что есть. Потом загружаю изображения, где нет прямого указания на имена ее невольных сообщников, на страницу «Фейсбука» в посте «И пусть наказание соответствует преступлению». Остальное, в том числе список, пересылаю по почте Уэсу и стираю письмо из отправленных, чтобы адресата нельзя было отследить. Потом пишу письмо самой Киаре, с ее же адреса: Если потащишь кого-то за собой, выложим оставшееся.
Жму «отправить» и швыряю телефон на кровать. Собираю все листочки, засовываю их в металлическую коробку, аккуратно водружаю на место замок и возвращаю хранилище тайн на место. Отхожу от шкафа и ловлю отображение в зеркале. Демонстративно смотрю прямо в лицо горгоне, чью голову я только что отрубила.
