Решив отвлечь внимание Эльзы, Батя нарочито медленно убирает пистолет в ящик стола.
– Помогает? – Эльза смотрит на пустые бутылки водки, стоящие под столом.
– Тебе налить? – предлагает Колесников.
– Нет, – Эльза лезет в карман накидки, – я средство получше принесла.
Порывшись, женщина кладёт на стол початый серебристый блистер с таблетками.
– От себя, что ли, урвала?
– Тебе какое дело? – режет Эльза. – Дают, бери. Ещё немного и мы все мхом, тухлой водой и молитвой лечиться будем. Запасы не безграничны. Надо подумать, что дальше делать станем, где лекарства брать.
– Знаешь, – Батя смотрит в глаза женщины, – мне сейчас как-то по хрен на это, не до тебя и медблока, завтра приходи, потолкуем, а лучше послезавтра.
Эльза кивает.
– Хорошо, когда спать пойдешь, одну прими, только водой запей, с утра ещё одну, отпустит.
Женщина пододвигает блистер к Колесникову.
– Что это?
– Не ссы, не отрава, типа успокоительного, а то будешь несколько дней отходить. Или того хуже, в запой уйдёшь.
– А ты мне кто, мать, жена? На кой это тебе?
Эльза поднимает глаза. Батя замечает, как цепкий и настороженный взгляд женщины сменяется тихой яростью.
– Считай, долги возвращаю, сдался ты мне, милосердие не для меня, ты знаешь.
– О себе печёшься? Только на меня, где сел, там и слез! – ярится Колесников.
– А ты дурака-то не включай! – рявкает Эльза. – Кумекай, мы в одной лодке, так?
– Да, – соглашается Батя, чувствуя, что под взглядом женщины он уже начал трезветь.
– Если ты слабину дашь, всем не поздоровится. Люди, сам знаешь какие, ты к ним спиной повернулся, а они тебе нож между лопаток всадят.
– Говори прямо, – злится Колесников, – услышала где чего? Опять кто-то, что-то замышляет? Да?
– Я тебе не шавка, чтобы по команде к ноге прибегать! – Эльза наклоняется. – Только и подыхать, из-за того, что ты хватку потерял, а некоторые власти захотели, я не собираюсь. Таблетки помогут, поверь, я знаю. Главное – как я уйду, дверь не забудь на засов запереть, а то знаешь, как бывает, соблазн он такой…
Женщина встаёт.
– Всё сказала? – Батя поднимается.
– Да.
– Хорошо, – Колесников, поймав себя на мысли, что никто в Убежище не смеет так с ним разговаривать, осознаёт, что в присутствии Эльзы он чувствует себя неуютно, слабым, точно эта женщина имеет над ним какую-то власть. И это больше всего бесит Колесникова.
– Ты мне вот что скажи, – Батя тщательно подбирает слова, – почему ты Сухова спасла? Что на самом деле случилось?
Женщина улыбается.
– У каждого свой грех, и своя ноша. Может быть, его зачтут мне там, – Эльза поднимает глаза к потолку, – кто знает…
– Понимаю, – Батя кивает, – думаешь, одну жизнь на другую променять? Поэтому ты выродкам помогаешь?
– Нет, – холодно отвечает Эльза, – по жизни, как ты сказал, мне человека упокоить, что тебе в морду дать.
Колесников вздрагивает.
«Неужели я проговорился? – думает Колесников. – Э… нет, не столько я выпил, чтобы лишку сболтнуть. Неужели, – Батя старается прогнать догадку, – она может читать мысли?! Да не, херня всё это. Чушь собачья. Не может быть. Или…»
Колесников холодеет от догадки. Пялится на Эльзу, сверля её взглядом.
– Ну, чего задумался, или перевариваешь услышанное?
Батя замечает, что женщина сделала ударение на последних словах. Внутри Бати рождается волна ярости, но внешне он остаётся спокоен.
– Не советую тягаться со мной, – цедит Колесников, – можешь надорваться.
Эльза чувствует, что конфликт, который между ними возник практически с самого первого дня, как она попала в Убежище, и который они с Батей, не разрешив, просто оставили на потом, разгорается с новой силой.
– Добренькой хочешь быть? – заводится Колесников. – И нашим и вашим? Только не прокатит! Надо выбрать, на чьей ты стороне! Выродки, обуза, балласт, они тянут нас на дно! Поэтому от них надо избавляться!
– Как и от твоего сына?
Батя пошатывается как от удара. Глаза наливаются кровью. Колесников сжимает пудовые кулаки. С ненавистью смотрит на Эльзу.
– Уходи, – цедит Батя, – уходи от греха подальше, а то прибью суку!
– Прости меня, – Эльза кладёт ладонь на плечо Колесникова, – я не хотела, вырвалось случайно.
Батя чувствует, как по телу распространяется странная слабость, а злость проходит. Он вяло стряхивает руку Эльзы.
– Ты же умная баба, – Колесников тяжело садится на стул, – а всё никак не поймёшь, что ресурс, запас прочности Убежища не безграничен, выкинув ненужных, я спасаю тех, кто ещё может выжить.
Женщина молчит, барабаня ногтями по краю стола. Батя смотрит в глаза Эльзы. Воздух, кажется, искрит от эмоций, бушующих в сердцах людей. В боксе повисает пауза.
– А кто тебе дал право решать, кому жить, а кому умирать? – неожиданно спрашивает женщина.
– Я, – цедит Батя, – и это мой выбор и моя ноша. Мне с этим жить, не тебе!
– А потянешь? – Эльза ухмыляется.
– Не боись, не надорвусь. Кстати, – губы Колесникова расползаются в стороны, обнажая неровный ряд зубов, – насчёт ресурсов. Я послал отряд Винта в Климовск, проверить «Гудок». Надеюсь, они найдут там медикаменты.
Батя замечает, как резко бледнеет Эльза.
– Ты… – начинает она, – отправил их в эту проклятую часть?!
Колесников, откинувшись на спинку стула, кивает.
– И Тень с ними?! – женщина стискивает край стола.
– Ага.
– Ты же их обрёк на смерть! – кричит Эльза.
– Посмотрим, – равнодушно тянет Колесников.
– Отзови их! – женщина подаётся вперед. – Свяжись с ними по рации, там же семь человек!
– Поздно, – рубит Батя, – по моим расчётам, они уже должны войти в часть.
– Боже! – обречённо восклицает Эльза. – Если так людьми раскидываться, то с кем ты останешься?
Колесников раскатисто смеётся. Затем серьёзнеет, нагибается, грубо вздёргивает женщину за подбородок, смотрит ей в глаза.
– Скажи честно, ты больше за сопляка этого переживаешь? Знаю, что он тебе вроде как сыном стал. Вот и посмотрим, кого любит твой бог, и действительно ли это лучшие бойцы. Цель оправдывает средства. Молись лучше, – Батя обдаёт Эльзу перегаром, – чтобы их способности им пригодились, а Тень оказался таким метким стрелком, как все говорят. А теперь, съебала отсюда! Я спать хочу!
Колесников тычком отпихивает голову женщины так, что Эльза едва не слетает с табурета. Женщина встаёт. Подходит к двери. Пальцы, до белизны в костяшках, сжимают ручку. Эльза поворачивается, с ненавистью смотрит на Батю. Колесников чувствует, что нутро точно обжигает огнём.
