Речь написала отменную. Вспомнила все победы родной Карательной инспекции и тактично умолчала о поражениях. Если те упорно лезли наружу, постаралась обратить их в достоинства. Усыпляя бдительность, добавила экскурс в историю, похвалила короля, проповедовавшего имперские традиции порядка, и закончила радужными обещаниями. Перечитав окончательный вариант, Лотеску назвал умницей. Ну да, после стольких переделок! Начальник оказался на редкость придирчив.
– Не дуетесь? – вопрос прозвучал неожиданно.
Разговор случился поздно вечером. Я, в любимых домашних брюках, наплевав на субординацию, устроилась на диване в номере хассаби. Лотеску оккупировал кресло у столика. Судя по одежде, он собирался в клуб. Мне жутко хотелось туда же, но напроситься стеснялась. Начальнику хочется расслабиться, девочек подцепить, опять же сомневаюсь, будто ночные клубы для аристократов мне по карману. Ладно, когда хассаби уедет, спущусь вниз, узнаю у портье, куда можно сходить одинокой женщине. Вчерашнее заведение не понравилось, в нем только выпивка хороша. Знаю, завтра вставать, но после случая в примерочной хотелось сбросить стресс.
Лотеску взбудоражил кровь, заставил вновь ощутить вкус к жизни. Я молодая красивая женщина, меня интересуют мужчины. Хассаби, спасибо вам за это. Честное слово, спасибо. Плотину после Тайрона прорвало, я стала прежней.
– А? – удивленно глянула на собеседника, вынырнув из собственных мыслей.
– За магазин. Я повел себя непорядочно.
– Вы ничего такого не сделали. И абсолютно правы, – вздохнула я.
– Прав в чем? – мы опять ступили на скользкую дорожку.
Предпочла промолчать.
Не дождавшись ответа, Лотеску наклонился и поцеловал руку.
Внутри что-то оборвалось. Я сидела и не знала, как поступить. Никогда прежде хассаби не просил прощения у нижестоящих и уж точно не оказывал почестей, полагавшихся королеве.
– Романтично, – собственный голос показался чужим, – вы могли бы писать книги.
– Предпочитаю поцеловать руку. Надеюсь, не уволитесь. Знаю, со мной трудно, но я не хочу потерять верного секретаря.
– Ну, – замялась, ошарашенная его словами, – с вами не так уж тяжело работать.
Давно пора перевести все в шутку, только нужные слова никак не находились. Алина бы засмеяла, только я не скажу. Никому. Проснусь и забуду.
– Это вам, – он наклонился и протянул пакет. – Извинения.
Внутри оказались духи. Нанесла капельку на запястье – запах мой. Откуда?.. Внимательный мужчина, сообразил, что ненавижу розы, хотя обычно кавалеры идут по проверенному пути.
– Нравятся? – улыбаясь, поинтересовался начальник. – Вы столько для меня сделали, ввязались в грязную историю. Духи, платье и туфли – малая плата за риск. Пожалуйста, – лицо его помрачнело, – не гуляйте по ночам одна. В который раз повторяю, надеюсь, услышите.
– А вы?
Что-то не нравилось во всей истории, только сейчас поняла что – отсутствие ответного шага злодея. Мы выяснили про Ронсу, арестовали Аларда, подбирались к местным «шишкам» – и только записка. Мелковато! Складывалось впечатление, будто враг готовит грандиозный сюрприз.
– А у меня парцилен, госпожа ишт Мазера, и неплохая реакция, – хмыкнул Лотеску. Только я давно научилась распознавать ложь, начальник тоже боялся. – Так как духи?
Показалось, или хассаби слегка напрягся, когда нажимала на пульверизатор? Неужели опасался не угодить?
Заверила, духи отменные.
– На платье фианиты и пара бриллиантов, – добавил Лотеску, наслаждаясь произведенным эффектом. – Прекрасное дополнение к аромату.
У меня перехватило дыхание.
Не стразы? Он сумасшедший!
– Вы всем секретарям такое дарите?
Сразу стало неуютно в домашних штанах. Я в номере начальника, а нарядилась, словно принимаю друга. Отныне только строгие деловые костюмы. Не играй с огнем, Лена!
– Разумеется, нет, – фыркнул он. – Только особо настырным.
– Я не могу это принять, простите. Всему есть предел. Дорогое платье – хорошо, с натяжкой, но платье, ценой в состояние! Только духи. Платье завтра же верну в магазин, бирки целы. Туфли тоже. Деньги попрошу отдать чеком, надеюсь, такое возможно. Если нет, переведу вам на карточку.
Встала и направилась к двери. В груди клокотала обида. Бриллианты дарят любовницам, неужели хассаби подумал… А я радовалась, перед зеркалом крутилась, идиотка! Он давно на тебя облизывается.
– Магдалена! – полетел вслед голос начальника.
– Знаете, – резко развернулась и сцепила пальцы так, что побелели костяшки, – лучше не надо, хассаби, а то не сдержусь.
Вдох-выдох и полное спокойствие. Подумаешь, в любимой манере надумал купить женщину! Былые любовницы того и ждали: украшений, ухаживаний, внимания. А я не хочу.
– Вы сами выбрали наряд, я только оплатил, – мрачно напомнил хассаби.
Он принял оборонительную позу, скрестив руки на груди. Отличное настроение мигом улетучилось.
– Я не просила его покупать, – вопреки здравому смыслу, хотелось очень многое высказать. – И целовать тоже. Если вы не в состоянии сдерживать определенные порывы, ищите другого секретаря, только в договоре не забудьте указать: «Оказание сексуальных услуг».
Кровь отлила от лица начальника. Думала, его хватил удар, а потом поняла: удар достанется мне. Сомневаюсь, будто Лотеску позволит уйти самой, руки, конечно, не распустит, женщин не бьет, а вот ускорение в третий класс пассажирского поезда в родные края придаст.
– Простите? – хассаби, словно бык, склонил голову набок.
– Что слышали, – уже не столь уверенно повторила я и попятилась к двери.
Лучше успеть первой, а то может взбелениться и отказаться оплатить номер.
– Значит, так? – Лотеску опередил и закрыл дверь. Пластину убрал в карман, чтобы жертва, то есть я, никуда не делась. – Сексуальные услуги, оскорбленная гордость. А я-то переживал насчет поцелуя. Уже сожалеете, госпожа ишт Мазера?
О, плохой признак! Лежал бы под рукой увольнительный лист, судя по виду, подписал бы.
– О словах – да, об остальном – нет. Мы не любовники, хассаби, и никогда ими не станем. Раз так, я не могу принять ничего, дороже половины моего жалования.
– Строго до рхета посчитать? – губы начальника скривились в злой усмешке. – Так вот, духи дешевле. Остальное спишите на представительские расходы. И, в конце концов, – не выдержав, взорвался Лотеску, – могу я хоть иногда выказать благодарность?! Благодарность, а не плату за секс, который вам никто не предлагал и предлагать не собирался.
– Хассаби, – потупившись, покачала головой, – вы сами понимаете, такие подарки сотрудникам не делают. Вы бы еще квартиру презентовали.
– Не подарю, не беспокойтесь. – Показалось, или Лотеску заскрежетал зубами? – На платье три бриллианта, три, Магдалена, но, похоже, они будут стоить мне кучи седых волос. Все, теперь никаких премий, а то опять обвините в домогательствах.
