Аккуратно опустилась на колени и заглянула под кровать. Фонарик бы!
– Некоторые вещи мне неприятны. Да, представьте себе, – с вызовом добавил Лотеску, – даже совесть имеется. И вылезайте оттуда, отвлекаете.
– Чем?
Медленно водила рукой по каркасу, стараясь нащупать посторонний предмет. «Жучок» маленький, легко пропустить.
– Скажем так, сейчас вы демонстрируете одно из достоинств фигуры.
Закашлялась, сообразив, что видит начальник: обтягивающие брюки, призывно виляющая задняя часть. Безусловно, отвлекает, только как иначе работать? Ничего, сейчас целиком заползу под кровать, перестану смущать.
«Жучок» действительно нашла – в изголовье. Еще один, вмонтированный в крошечный кристалл, Лотеску извлек из светильника. Шутки шутками, а враг действительно надеялся на компромат.
Закусив губу, вопросительно глянула на хассаби. Спрашивать неудобно, но он и так все понял, качнул головой.
То есть совсем ничего? Не верю! Мы в столице не первый день, южные мужчины терпеть не умеют. Или развлекался не в номере? А, какая разница, главное, компромата нет.
– Горничная явно не заслужила премии, – Лотеску намекал на мой внешний вид. – Ступайте в ванную, госпожа ишт Мазера, и хотя бы перья из волос вытрясите. Вы ими пол подметали?
Ну да, вылезла из-под кровати я не в лучшем виде. Отряхнулась, но, видимо, что-то осталось.
Ванная номера люкс оставила неизгладимое впечатление. Тут спокойно можно проводить вечеринки. Хочешь пить шампанское с красоткой – вот ванная, которая явно велика для одного человека. Настоящий мрамор, ступенька, чтобы удобнее забираться. Ну и бутылку поставить можно. Душ тоже имелся, полочка с разными баночками. Часть с эмблемой гостиницы, часть – личные.
Зеркало для макияжа с подсветкой, куча полотенец, разные приспособления, чтобы облегчить жизнь богатым, изопроектор – вдруг захочется развлечений?
Смешок за спиной заставил вздрогнуть.
– Вы как на экскурсии!
– Простите! – поспешно отвела взгляд от полочки.
– Ну вас! Можете потом прийти и любоваться сколько угодно.
Лотеску деловито отстранил с дороги и быстро проверил ванную. Она оказалась чистой, хотя, по мне, на кристалл стоило потратиться. Наверное, просто не смогли замаскировать.
Дальше я много лазала, ползала, тянулась. Начальник подстраховывал, если высоко, забирался на стул сам. Номер он проверял тщательно, мог бы, паркет перебрал. В итоге под конец поисков безумно устала и развалилась в плетеном кресле на террасе. Глаза слипались.
Лотеску стоял неподалеку, перегнувшись через перила, смотрел на город. Столица, как и положено большому городу, не спала, искрилась огнями и голографической рекламой. Ветер доносил звонкий смех, звуки веселья. Если бы не мой звонок, начальник бы тоже хорошо проводил время.
– Допьем бутылку? – неожиданно предложил хассаби и обернулся ко мне.
Освещение на террасе не включали, и его глаза чуть заметно блестели, отражая уличный свет.
Мягкий, приглушенный силуэт, полутона. Все не как днем, некий особый, таинственный мир.
– Завтра рано вставать, хассаби, – бесцветно, лимит эмоций исчерпан, напомнила я. – И вы сами не хотели пить.
– Напиваться, – поправил Лотеску. – Ночь звездная, жалко. Гляньте, Магдалена, «Хвост волка» появился, в Нэвиле его не увидеть.
Романтика. И начальник уже будто не начальник, а мужчина, пригласивший женщину на свидание.
– Простите, я ничего не смыслю в астрономии.
Предложит показать, обнимет?
Однако Лотеску нарушил шаблон, рассмеялся:
– Я тоже. Пара созвездий, чтобы пустить пыль в глаза.
– Точнее, нравиться девушкам, – поправила я.
Дерзить не боялась, начальник сам понимал, что разговор напоминал свидание.
– Девушкам давно не нравятся звезды, Лена, – хассаби отошел от парапета. – Вы и вовсе прагматичны, обрадовались бы выписке с лицевого счета. Так вино принести? Не хочу пить один.
Промолчала. Пусть сам решает.
Лотеску отсутствовал минут десять. Забеспокоилась, сбросив сонную апатию, не случилось ли чего. Вдруг он не взял парцилен, а в коридоре подстерегли убийцы? Однако опасения не оправдались, начальник благополучно объявился с вином и вернул пластину от номера.
– Я узнал кое-что интересное у ночного портье, – сообщил хассаби и звякнул бокалами – новыми, чистыми, из бара люкса. – О прислуге. Одной из горничных сегодня нездоровилось, и ее заменяла новенькая, якобы знакомая из другой гостиницы. Работала хорошо, нареканий у старшей смены не вызвала, та разрешила убираться без пригляда.
Надо бы бежать, брать администратора за грудки, но ноги упорно не хотели никуда идти. Смотрела вдаль, на манившие в другие миры звезды, и не двигалась – слишком устала.
– В их интересах уладить конфликт, – Лотеску остановился рядом, чуть позади моего плетенного кресла. На террасе имелось второе, вставать не стала. – Полиция в курсе. Сами понимаете, дело с душком.
Представила, как начальник клацает зубами, как заправский зверь, и пожалела хозяев гостиницы.
– Не боитесь? В руках преступника козырь, – напомнила о похищенной служебной записке.
– Жить вообще страшно, Лена, – усмехнулся Лотеску, поставил бутылку и подвинул свободное кресло к столику. – Молчать не стану. Нельзя шпионить за чиновником такого ранга.
Согласно кивнула. Тут, конечно, противник переборщил, скандал неминуем. Положим, можно устроить ответный, но любая шумиха во вред репутации.
Тихо зажурчало вино.
– Ну, – в ладонь ткнулся прохладный хрусталь, – за скорейшее прекращение всей свистопляски. С ней даже Штайт не посмотрели. Ладно, завтра выдохнете. Королевские приемы пышные, надолго запомните, заодно начнете строить столичную карьеру. С таким платьем «да» говорят в три раза быстрее.
Хассаби покачал головой и тихо рассмеялся.
Рядом с бутылкой темнел брелок от огнемобиля, начальник положил его поверх карточки от моего номера.
Поднесла бокал к губам, но, прежде чем сделать глоток, ободрила:
– Все образуется, хассаби. Вы просто слишком хорошо работаете, не всем нравятся честные и ответственные. И, – тут голос дрогнул, – если хотите выговориться, я пойму, пережила схожее. Знаю, каково никому не верить, жить в вечном напряжении и сходить с ума от липкого, животного страха, когда изменяет выдержка и отказывает разум.
– Не беспокойтесь, с ума я еще не сошел, – тепло улыбнулся Лотеску. – Спасибо за заботу, Лена.
Не скажет. Мужчины всегда молчат, а мужчины-начальники – вдвойне. Только наедине с собой, когда никто не видит, можно уткнуться лбом в зеркало в ванной, опустить плечи и стать слабым.
