— Вы, верно, о сэре Дугллас-Хоуме? — тотчас нашлась Ульяна. — Он истинный маг. Как и Елена Петровна. Но тело людское тщэдушное до того земным прытяжением подвержено, до того падко до лжи, что даже такие могущественные прэдставители Космической Силы зачастую теряют духовную связь с нею, теряют осознанность и становятся… простыми смертными. Все земные, мирские блага лишь утяжеляют душу и перекрывают второе зрэние. Каждый из людей способен к просветлению, но и каждый просвэтленный рискует потерять обретенные силы и способности…
— Хм, какая интересная философия. И где вы жили в Индии?
— Я жила на границе Тибета и Непала, в храме Таши-ламы. В этом храме я провела не одно свое рождение.
— Не одно рождение? А их… было много?
— Древние души имеют много рождений. Адепты жили вечно и будут жить вечно. Они продолжают отправлять меня в храм Таши-ламы, чтобы я могла распространять истинные знания по всему свету, вернуть людям божественную сущность.
И в почтительном, со стороны выглядевшем оригинальным, поклоне Ульяна сложила у груди две ладони вместе.
За ужином она не прикоснулась ни к одному из приготовленных блюд, хоть те были довольно скромными ввиду рождественского поста. Ульяна, едва перед ней поставили тарелку, подняла руку в величественном жесте, мол, несите обратно. И заявила, тотчас ошарашив новой оригинальностью, что, мол, души, населяющие бескрайний космос, имеют обыкновение перерождаться в животных, растения и даже в прежде считающиеся неодушевленными предметы, вроде стола, часов, обоев на стенах. И что даже у капусты есть душа, и она была коварно отнята людьми, когда ее срубили, дабы сварить щи, и у обуви, которая молча страдает, когда ее стаскивают об брусчатку и пол.
— Человек себя считает венцом творэния. — Смотрела медиум отрешенным взглядом в сторону. — Но он слеп и не видит, что мир, окружающий его, состоит из живых душ, ведет себя, как хищник, нападает и убивает, пользуется всем и вся себе в угоду. Развитая личность избегает уничтожения и в растительном мире, сострадание человека Новой Эры столь высоко, что он способен взять царство растений под свое великодушное покровительство. Это строки из «Голоса Безмолвия» — книги, написанной Адептами, посредством которых вещал Дух Новой Расы.
— Неужели совсем ничегошеньки вы не едите? — в голосе Кати проскользнули восхищенные нотки. — Совсем-совсем?
— Человеческая еда затуманивает втор-рое зрэние, наводит пелэну на глаза. Человеческая еда есть по сути лишь животное удовольствие и совсем необязательна…
— Как это необязательна? — возмутился Петр Евгеньевич, строго взглянув на племянницу. Та с таким воодушевлением смотрела на гостью, что дядя невольно забеспокоился. — Какая может быть сила без земной пищи! Ничуть, ничуть!
— Важно владеть психической энергией, овладение ею даст грядущему человечеству силу, прэвосходящую все любые земные чаяния. А все эти яства создают хаос в сознании и стирают фотографическую память Души, перэкрывают путь к Источнику, путь к Высшему Благу, который есть единственная во Вселенной Мудрость. Вот почему обычному человеку не удается вспомнить своих прежних рождений, обычный человек не может летать, читать мысли.
— Да чем же вы тогда живы? Быть такого не может! Ведь так и умереть недолго, без еды.
— Энергией Солнца! Энергией Вселенной! Сколько тонких энергий вокруг, — нацепив на лицо блаженно-возвышенную улыбку, Ульяна опять сделала движение ладонями вверх. — Они пронизывают все пространство Вселенной, всю ноосферу, радужные нити, ведущие к самому Истоку.
— Ни хлеба, стало быть, нельзя? Ни блинов? — в изумлении кудахтала Авдотья Феоктистовна, которую новость об отказе от капусты впечатлила пуще других. — Ежели капусты… И гречи? А как же на Масленицу-то без блинов?!
— Вестимо, отчего тогда такая вы тоненькая, — вздохнула дочка начальника Архива, — как березка, и кожа ваша такая бархатная и прозрачная.
— Ладно без щей, — буркнул банкир. — Как же без туфлей? Босыми, что ли, ходить?
Ульяна чуть приподняла подол юбки, из-под которой показалась беленькая аккуратная ножка: она ловко высвободила ее из ботинка, так что никто не заметил лишних движений. И чуть улыбнулась. А все ахнули — неужто в такой мороз с голыми пяточками?
Улыбнулась Ульяна, а про себя подумала, будь проклят ее язык! Теперь ведь не только придется забыть о земной, между прочим, вкусной пище, но и ходить босиком для демонстрации внеземных способностей. Но разве не услада для души и сердца эти изумленные взоры и открытые рты? Ничего, ради такого амплуа и потерпеть можно.
— И не больно вам? — Дарья Валерьяновна в невольном жесте прикрыла ладонью губы.
— Боль, — Ульяна повела подбородком, — это единственные отголоски нашей божественной сущности. Ведь пока человек способен чувствовать, он способен вернуться в свое изначальное божественное состояние. Нервы идут по телу, повторяя переплетение энергетических волокон, которые когда-то составляли наше существо, это материальная суть нашей души. Это наследие третьей расы. И наше единственное спасение.
Тотчас все вспомнили, как разные теологические течения и верования воспевали страдание, вспомнили Иисуса, отдавшего жизнь на кресте, множество других великомучеников, невольно подтверждая слова индийской пророчицы. Разом все заахали, заохали, закивали, мол, правда ведь.
— Энергия Солнца — это, конечно, очень хорошо, — демонстративно впиваясь в пирожок с картошкой, отозвался Семен Петрович, — но я пока не готов отказаться от щей и вкусных пирожков, и от пирожных, от ухи. И вам не советую… Да! Ведь сегодня на первое у нас уха. Из форели! Очень вкусная! Наша Проша настоящая мастерица: так приготовит, никто, даже самый стойкий индийский махатм, не устоит. Неужто вы, мадемуазель Габриелли, не отведаете ее? А вы, месье Николя? Вы тоже умеете питаться энергией Солнца, как ваша уважаемая сестрица?
Похоже, Ромэн не совсем был готов к подобному пассажу, Ульяна, как всегда, импровизируя, зашла столь далеко, что сама насилу поспевала уследить за собственным языком, то он, тем более, натянуто улыбался и хлопал глазами, иногда кивал, мол, полностью согласен со всеми умными речами сестрицы. А уж кто такая мадам Блаватская, теософское общество, юноша знал лишь понаслышке, совершенно не подозревая, что придется остаться без ужина, чтобы довести план до победного конца.
Дудки!
— Нет-нет, меня Господь не наделил способностями питаться Солнцем, — устремил Ромэн взгляд на супницу, слишком проворно для больного хватаясь за ложку. — Сестра настаивает обучить, но я тоже не готов. Видимо, мы хоть и родственники, но принадлежим к разным расам.
— Разным расам?
— Вы часто повторяете это слово. Что же оно значит?
— Поведайте нам! — посыпались изумленные возгласы.
Ульяна вдруг выпрямилась, глаза ее стали стеклянными.
— Говорить? — не своим голосом проронила она. — Говорить?
Все замерли.
