— За тобой гнались? Тебя разоблачили? — воскликнула Ульяна, позабыв об осторожности.
— Нет, не разоблачили, — проронил Ромэн, все еще отрывисто дыша. — Но гнались. Невесть что от меня понадобилось этому мальчишке, насилу от него оторвался. А он все равно сюда пришел. Не знаю и даже не представляю зачем. Ох, непросто было отыскать эту тетрадь. Мне повезло, что все там вусмерть пьяны, кто где лежит. Откуда этот взялся?
— Семен Петрович отправил посыльного назад. Засобирался, — Ульяна бросилась прятать дневник в саквояж, одновременно обдумывая новый план. — Полагаю, сейчас свободного извозчика не найти… Да и мы с тобой саней не сыщем. Он пешком отправится. Я ему сейчас чаю налью… А ты следом пойдешь — тихо, осторожно, на глаза не попадаясь. Как заметишь, он покачиваться начал, проводить предложишь и в кабак заведешь. Там его и оставь за столиком отсыпаться. Закажи вина и расплатись. Вернешься в дом. Утром к завтраку будем беспокойство проявлять, мол, что-то не идет обратно Семен Петрович, ты вызовешься сыскать его, сходишь в кабак, разбудишь и домой приведешь. По дороге скажешь, что в Архив вызывали, ибо вещество, что я в чай ему плесну, дурно на память влияет, да и стар наш Семен Петрович. Он будет думать, что был там. А он ведь и вправду был там, не придерешься, — Ульяна скосила хитрый взгляд на мундир, который Ромэн поспешно снял… — А потом в кабак заглянул, вина заказал да хватил лишку в чувствах после пережитого свидания с гостем из потустороннего мира.
— Но как я смогу быть и простым прохожим, и его французским гостем одновременно! Он вспомнит, догадается!
На что Ульяна с чарующей улыбкой протянула Ромэну одно из своих платьев.
— Прохожим будет милая барышня.
Глава VII
В карты — душу
К полудню Зои и Николя Габриелли поспешили вернуться в гостиницу и точно так же поспешно съехали. Хотели тихо, без сопровождения, но семейство Михайловых все же увязалось провожать оккультистов до вокзала. Благо не весь Петербург, только человек двадцать, дальние и ближние родственники, соседи, кузены и кузины. Не было лишь Биреева, который, наверное, еще не отошел от сеанса экзорцизма или искал сокровища скопцов в подвале, либо, хватаясь за волосы, бегал по своей ювелирной лавке, намедни ограбленной. Господину банкиру изрядно досталось — Ульяна мысленно потирала ладони.
Демонстративно брат и сестра приобрели билеты до Москвы, где пересели бы на Трансъевропейский экспресс, о чем изъявили вслух, следом сердечно с каждым расцеловались и отправились в дебаркадер.
В дебаркадере, посетив клозет, сменили приличное платье на потрепанные тулупы, ушанки да валенки. Из баночки со смесью сухой глины Ульяна вынула пуховку и припудрила обоим и лицо и волосы так, чтобы оба выглядели, будто неделю были немытыми.
— Теперь отправим кого-нибудь заместо Зои и Николя в Москву. Это затем, Ромэн, чтобы следы замести. А то великая Тея-Ра уж больно много шуму наделала. Учись, малец, — подмигнула Ульяна улыбающемуся настороженно-восхищенной улыбкой Ромэну и зашагала вдоль платформы в поисках тех, кто не смог собрать денег на билет до Белокаменной или же не успел сделать это заранее. Такие тотчас нашлись. Молодая парочка в отчаянии обегала вагоны в поисках, кто продал бы им эти два несчастных листка бумаги.
Ульяна, усевшись на скамейку, свистнула, подозвала их, велела наклониться к уху и важно шепнула:
— Есть вам билеты.
— Краденые, да? — в отчаянии всплеснул руками юноша в картузе и в прохудившемся, но модном пальто, по всей видимости студент.
— Да, — честно ответила Ульяна и, как заправский шпана, шмыгнула носом, обтерев его обшлагом рукава. — Но зато с малашками. Тоже крадеными. Да только, зуб даю, кражу раньше, чем через неделю, никому не обнаружить. Едьте себе спокойно, дяденька, по приезде сожжете все эти бумажки. Ну? Всего-то и делов, правда? А родне скажете, что на санях добрались.
— Ой, Лешенька, правда, давай, а, так и поступим, — взмолилась барышня, одетая довольно богато — в шубке лисьей, шапочке, лисьим же мехом отделанной, муфта на ней была, — украшенная каменьями. — Папенька не простит мне этого приключения. Отвези меня домой!
— Папенька не простит, нет, — поддакнула Ульяна, внимательно слушая девушку и неприлично пристально оглядывая ее шубку с муфтой.
— Погоди, погоди, так нельзя. Нас ведь в тюрьму за это посадят, — пробубнил паренек, крутя в руках поданные сорванцом документы. — Зои Габриелли и Николя Габриелли. Иностранные граждане… Да, и дорого небось… спальный вагон первого класса…
— Два целковых! — избоченясь, победоносно выпалила Ульяна, словно говоря «два миллиона». — Два рубля и ни копейки меньше.
— Два рубля? — изумился студент и обернулся к барышне.
Оба отошли. Ульяна слышала, как девица в лисьей шубке объясняла недалекому своему приятелю, что мальчишка мал, не знает цену деньгам, оттого и просит так мало, накупит на два рубля леденцов и будет рад тому несказанно. Надо брать, если арестуют, мол, папенька выручит, уж без того она натворила дел, бежав в столицу на Святки с кем попало, купленные на вокзале краденые билеты — просто невинная шалость в сравнении с позором такого масштаба.
Через четверть часа поезд увез их в Москву в вагоне первого класса, а Ульяна и Ромэн преспокойно отправились искать Делина, который обычно обретался в одном из кабаков на Апраксином дворе. Надо передать ему пресловутый дневник Ивана Несторовича.
— Вы только ему ничего сначала не говорите, — стрекотала, запыхавшись от собственного воодушевления, Ульяна. — Вы вообще с ним не говорите. Пошлите кого-нибудь к старушке Шуберт, назначьте встречу на мосту… ммм… Нет, лучше за мостом, за Николаевским мостом, это на Васильевском острове. Меж сфинксами! Мистическое местечко, там желания загадывать приходят. Пусть сядет на ступеньки и ждет. А вы… вы пройдете мимо… Нет, сначала оставите рядом дневник и, ни слова не сказав, пройдете мимо. Вот так!
Делин недоуменно глянул на девушку, горевшую по своему обыкновению энтузиазмом очередной театральной постановки.
— Опасаюсь спросить, отчего именно так? — съязвил бывший исправник.
— Потому что я так себе это представляла, потому что это очень таинственно и романтично! — ответила Ульяна, прижав варежки к груди и сияя улыбкой, как начищенный самовар. — Снег, туман, газовые светильники, два грозных сфинкса, грифоны… Иван Несторович сидит, такой печальный, одинокий. А тут… проходит некто и кладет перед ним его заветный дневник. И удаляется в туман. А мы с Ромэном будем наблюдать со стороны большого здания напротив — там колонны большие, удобные — схоронимся.
Так все и произошло. Разве мог Делин спорить с этой маленькой выдумщицей? Ничуть. Сделал опять, как просила. Иноземцев даже и узнать его не успел, вслед погнался, но туман над Невой был таким густым, что странному незнакомцу, которого бывший исправник изображал, удалось быстро скрыться. Доктор побегал вдоль Университетской набережной перед зданием Академии художеств туда-сюда, снова присел на ступени, с минуту полистал свою тетрадь, верно, решив убедиться, его ли это манускрипты. Потом поднялся и тоже скрылся в тумане.
