– Нет, – как отрезала Оля. – Он мне очень дорог, это мамин подарок! – и улыбнулась.
– Я имею в виду номер телефона…
– Да ты ж здесь рядом живешь – и так встретимся.
– Ну хорошо, пока… Пошел я. Спасибо тебе!
– Фартук забыл снять.
– А, да, – Коля развязал фартук и отдал Оле. Она помахала ему ручкой, пустила воздушный поцелуйчик и закрыла дверь.
Придурок, – подумала она. – Сам напросился. Теперь ему не захочется на каждом углу кричать о том, что он психолог. Это ж надо было так легко повестись на такую простенькую технику! Ничего. Впредь будет думать головой, а не тем местом, которым думает…
Отлично… Еще и поспать успею… За спинкой кресла сидела старуха… Она кашляла… Кресло приближалось и приближалось… Старуха чихнула и встала с кресла, пошла навстречу, с каждым шагом уменьшаясь на длину шага… Впритык… Ма-а-аленькая, как спичечная головка… Быстро спать!.. Один баран, два барана, три барана, четыре барана… восемь… ть… н… ва…
Утром Оля, не дождавшись возвращения мамы, отправилась на работу. Выйдя во двор, она увидела вчерашнего спутника, проходящего мимо. На секунду она встретилась с ним взглядом. Коля быстро отвел глаза в сторону, но Оле и секунды хватило, чтобы отчетливо запомнить, а точнее – вспомнить этот взгляд (когда-то она его уже видела). Взгляд человека обиженного, но не обидевшегося. Добродушие, простота… Прощение… Вдруг из одного из многочисленных ящиков памяти выпало яркое воспоминание: она сидит на скамейке в парке и горько плачет.
– Да вы смеетесь?! Еще скажите, что виноваты в том, что он обманул вас! – сквозь слезы говорит она. – В то время как он смакует подробности своей великой проделки, вы печетесь о его жалкой душонке? Да он даже не подозревает о том, что вы знали об этом с самого начала! Какая сволочь! Как можно думать только о себе! И все это так сойдет ему с рук?! Почему вы позволили ему? Он считает вас простачком! Скажите же хоть что-нибудь! Почему вы молчите?
– Я молчу потому, – отвечал Оле Николай Андреевич, – что хочу, чтобы, через несколько лет, когда жизненный опыт выстроит бетонную стену перед этими и другими твоими заключениями и когда ты окажешься на месте этого парня, ты отчетливо вспомнила свои слова, а не мой сухой комментарий… И, пожалуйста, вытри слезы – в оценке поступков нет места для романтизма.
Некоторое время обездвиженная стыдом, взволнованная воспоминаниями, Оля стояла как вкопанная на площадке во дворе своего дома.
Вчерашние свои действия она теперь видела совсем в ином свете. Оля не могла поверить: она сделала то, за что еще совсем недавно так яростно осуждала человека. На секунду ей даже показалось, что жизнь закончилась. Впрочем, оцепенение продолжалось недолго. Проходящая мимо женщина с огромными сумками в руках засмотрелась на происходящую неподалеку драку и столкнулась с Олей.
– Смотри, куда идешь! Совсем молодежь отупела! – воскликнула женщина, раздраженная, по всей видимости, не только препятствием на дороге.
Вопль заставил Олю прийти в себя. И уже совсем скоро все снова пошло своим чередом. Но еще долго она не могла забыть о том своем поступке – ей казалось, что о нем знает и помнит кто-то еще, кроме нее и Коли.
Глава 6
Возвращение сокровища
Стук в дверь.
– Дина Васильевна! – снова стук. – Дина Васильевна!
– Да? – нехотя и нахально из-за двери на фоне утихающего смеха.
– Там привезли глазные капли и набор линз… Вы заказывали…
– Потом, потом… После обеда сама зайду.
– Извините, но там расписаться надо, – осторожно, умоляющим тоном.
– Сам распишись! Как будто в первый раз! Я занята! Что, неясно?
Похоже, тому, кто стоял за дверью, все было ясно, потому что не прошло и секунды, а след его уже простыл.
Дина сидела на диванчике напротив сестер, стоявших у двери, рядом с компьютером, за которым восседала единственная зрячая в этой комнате – медсестра Людочка.
Зеленоглазая девушка лет двадцати семи с красной пышной гривой года два назад была вверена главным врачом сестрам в помощники, с одной стороны, и была взята снисходительными сестрами под покровительство – с другой. Последнее обстоятельство было вызвано тем, что старушки сочувствовали Людочке – она имела несчастье нести бремя, подаренное ей природой, в виде бюста шестого размера.
Когда Людочку приняли на работу, сестры рассудили, что в мужском коллективе ей придется нелегко, и сделали Пал Палычу выгодное для него как руководителя предложение – устроить медсестричку в их отделение. Руководитель согласился…
Дина встала с дивана, подошла к подоконнику и нервно забарабанила по нему пальцами. На ее лице читалась обида и жажда мелкой колкой мести. На лицах остальных сияли улыбки, периодически срывающиеся в смех.
– Несмотря на все отрицательные качества Дины, – цитировала Виктория отрывок из интернет-статьи, прочитанной Людочкой несколько минут назад, – из нее обычно получается довольно милая старушка, правда, ворчливая и скупа-а-ая… Аха-ха-ха! – залилась Виктория.
– Да-да, – сквозь хохот выпалила Евгения, – ситуацию можно исправить – купите ей добродушную, беззлобную собачку!
– Соба-а-ачку! – истерически повторила Людочка.
– Вообще-то, – начала Дина, улучив секунду, когда восклицания сестер позволили ей вставить несколько слов, – мое настоящее имя не Дина, а Дино. Так что вся эта ваша Тайна Имени – дребедень.
– Да тебя уже лет сто называют Диной, – парировала Виктория. – Поэтому оставь все свои дурацкие придирки. Ведь и нас зовут иначе. Ты же не хочешь поспорить с тем, что от Евгении часто плохо пахнет…
– И с тем, что Вика не очень глупая девочка, – добавила Евгения.
Дина слегка смягчилась. Евгения и Виктория обменялись язвительными ухмылками. Людочка бросила спасательный круг:
– Давайте еще о ком-нибудь почитаем?
– Давай о Коле! – воскликнула Дина.
Людочка быстро набрала в окошке «Найти» «Николай» и, сгорая от нетерпения позабавить старушек и себя заодно, уставилась на песочные часики, заменившие на экране монитора курсор.
– Николай! – пискнула медсестричка. Старушки навострили уши. – От греческого «победитель народов»…
– О-о-о! – одновременно протянули сестры.
Людочка продолжила:
– Планета – Марс, камень-талисман – изумруд, излучение – девяносто семь процентов…
– Это сколько? – перебила ее Виктория.
– Да побольше, чем у любой из нас, – торжественно объявила Людочка.
– О-о-о! – уважительно протянули сестры.
– Вибрация – сто четырнадцать тысяч колебаний в секунду…
– Ничего себе! – воскликнула Евгения. – Вот это мужчина!
