Глава 2
Юрьев день
В суете значительных и не очень событий пролетела неделя. Весна, мало отличавшаяся от зимы, к исходу семи дней вдруг смягчилась. Радуясь теплому деньку, горожане забыли о зонтиках, высыпав на улицы.
Николай Андреевич вернулся с работы раньше обычного. Высказав про себя самые добрые пожелания тому, кто занял его место на парковке, Николай Андреевич примостил машину за границами двора и отправился к дому.
– Дядя Коля! – радостно крикнул мальчуган, подскочив со скамейки.
– Привет, Толя, – сказал он. – Как успехи?
– Мы там город строим. А у вертолета винт сломался! – пожаловался мальчик, показав пальцем на игрушку, оставшуюся в руках друзей. – Почините? Нам без вертолета никак не обойтись!
– Пойдем посмотрим, – с серьезным видом сказал Николай Андреевич, отправляясь за Толей к его приятелям.
В окружении баррикад из веточек, досок и листвы на скамейке, сплошь усеянной солдатиками и боевой техникой, сидели мальчик с вертолетом в руках и девочка с плюшевым медвежонком.
– Давай, – скомандовал Толик, протягивая руку другу.
– Здравствуйте, – сказал он Николаю Андреевичу и передал Толику вертолет.
– Здравствуйте, – повторила девочка.
– Привет, – ответил Николай Андреевич.
– Здесь винт сломан, – тоном знатока сообщил Толик, сняв верхушку вертолета и протянув обе части игрушки Николаю Андреевичу.
– Посмотрим, – проговорил он, взяв в руки вертолет. – Кто последний на нем летал?
– Смит Джонс, – ответил Толик, искоса взглянув на робота в руках у друга.
– Ясно. За такую серьезную машину посадили новичка?
– Я говорил Сашке, что рано Джонсу еще, но он меня не послушал, – сказал Толик.
– Я решил, что он справится. Смит показывал хорошие результаты, – оправдывался обвиняемый.
– Поломка не такая уж серьезная, – рассмотрев вертолет со всех сторон, Николай Андреевич прикрутил винт к корпусу. – По-моему, теперь все в порядке!
– Дайте-ка, – Толик внимательно посмотрел на винт и покрутил его. – Так и есть! – заулыбался мальчик.
– Ура!
– Спасибо, дядя Коля, – защебетали дети.
– Коленька! – послышалось сзади.
Николай Андреевич оглянулся: в дворовой беседке за столом, увенчанным бутылью вина и четырьмя бокалами, сидели три старушки – соседки Николая Андреевича.
– Оу? – отозвался он (вдруг идти к ним все-таки не придется).
– Иди сюда, – уточнила одна из них.
Мягко пожав руку каждому из детей и пожелав успехов, Николай Андреевич нехотя поплелся в беседку.
– Как у тебя дела? – спросила та, которая его позвала.
– Да ничего, Галантерея Викторовна, потихонечку, – бодро ответил Николай Андреевич. – Здравствуйте, – добавил он, отвесив приветственный кивок двум другим старушкам.
– Выпей с нами, – предложила другая и тут же наполнила пустующий стакан напитком из бутыли.
По правде говоря, пить Николаю Андреевичу ну очень не хотелось. Он поднес бокал к губам и ненадолго задержался.
– За здоровье милых дам! – скомандовала третья старушка, подняв свой бокал, две другие последовали ее примеру.
Николай Андреевич, пребывая не в очень хорошем настроении, скривился, правда, еле заметно, и осушил бокал.
– Знаешь, Коленька, – нараспев заговорила Галантерея Викторовна, – тут пока тебя не было… – другие весело поддакивали говорившей. – Вообще сейчас хулиганов развелось да наркоманов…
– Вот, один из них, – сказала другая, кивнув на окна над подъездом.
На балкон пятого этажа вышел молодой человек и с криком: «Летите, бедные мои! Не стесняйтесь! Летите же! Свобода маленьким цыпляткам!!» – стал раскидывать сырые яйца.
– А, – улыбнулся Николай Андреевич. – Этот опять? Да, молодежь… Забавляется кто как может.
– Хороша забава! По мне, так ремня хорошего ему не хватает… – проворчала Галантерея Викторовна.
– Спорить не стану, – вздохнул Николай Андреевич. – И все же, думаю, нужно просто поменьше внимания обращать на это. Само пройдет. Особо-то он никому не мешает…
– Вот те раз! – изумились старушки.
– Тебе-то, Коленька, ничего, – возмутилась Галантерея Викторовна, – а мы планируем выиграть конкурс «Самый чистый двор». Нам-то как раз этот наркоман мешает, и даже очень.
– Скажи ему, – проскрипела одна из старушек.
– А-да! – вспомнила Галантерея Викторовна. – Ты пока в командировке был, над твоей квартирой странные люди поселились и… сожгли. Известно кто. Через три дня поймали…
Телефон Николая Андреевича известил о новом сообщении. Он достал трубку, нажал на клавишу и, взглянув на экран, пробормотал:
– Так… Мне пора, спасибо за угощение, – и, откланявшись, поспешил к машине.
Путь лежал к железнодорожному вокзалу. Находился он на другом конце города, а дороги были окованы длинными цепями машин. Так что на месте Николай Андреевич оказался только через пару часов.
Оставив машину на парковке, Николай Андреевич направился размеренным шагом к зданию с часами. Остановился он у широкого крыльца, застеленного блестящей плиткой.
Услышав приближающиеся шаги за спиной, он обернулся, догадываясь, что это по его душу. В метре от Николая Андреевича остановился длинноволосый молодой человек среднего роста в черной косухе, потертых джинсах и тяжелых ботинках. Он теребил толстую длинную цепочку, висевшую на бедре, и насвистывал веселенький мотивчик, надменно глядя Николаю Андреевичу в глаза.
– Ну, здравствуй, Дий, – проговорил молодой человек, когда закончил свистеть.
– И тебе не хворать, – ответил Николай Андреевич.
– Разве я тебя не предупреждал? – медленно поучительным тоном сказал молодой человек после небольшой паузы. – Если бы ты знал, как мне неприятно, что снова пришлось это сделать! – с неприкрытой лукавостью прошептал он, приблизившись. – А что делать? Пришлось.
– На всякий случай предупреждаю тебя опять: третий раз будет последним, – отступив на два шага, он отвесил поклон и добавил: – Только не унывай: за тебя там… словечко замолвили. Из-за чего волшебника твоего пришлось тебе оставить. Бывай! – с этими словами он поднялся по ступенькам на крыльцо, побрякивая цепочкой, и, приблизившись к высоким тяжелым распахнутым дверям, скользнул в проем.
Николай Андреевич вернулся в машину и, прикинув, как бы ему миновать пробки на пути к «А-ну», повернул ключ в зажигании.
Благородным жестом оставили мне, значит, волшебника! – злился Николай Андреевич. – А в чем благородство-то? К шишке Лешу не приложишь. То есть вот тебе, Дий, мешок камней – пусть тебя со дна морского вытаскивает! Это кто же такой умный за меня словечко замолвил? Что и думать, известно, кто…
