– Ну… – замешкался Николай Андреевич.
Девица подняла голову и скривила недовольную рожицу.
– Что, новенький?
Николай Андреевич демонстративно окинул себя оценивающим взглядом и ответил с ухмылкой:
– Да нет, старенький.
Девица вернулась к своему занятию и в течение следующего диалога больше не отрывала глаз от стола.
– Вижу, что не молоденький, – съязвила она. – Первый раз здесь?
– Да.
– Что хотите?
– Это библиотека? – неуверенно спросил он, озираясь.
– Надо же, какой внимательный!
– Тогда хочу что-нибудь почитать.
– Это библиотека истории в стихах, – нехотя пояснила девица.
– Истории в стихах? – переспросил Николай Андреевич.
– Наш фонд содержит все уже сложенные и еще не сложенные стихи о былых и грядущих событиях, – она говорила монотонной скороговоркой, так, будто эту фразу ей приходилось повторять по несколько раз в день.
– О, как хорошо! – воскликнул Николай Андреевич, потирая руки. – Дайте-ка мне… А можно каталог посмотреть?
– Из этой библиотеки ничего нельзя взять для чтения в отдельности. Ее можно прочитать только сразу целиком.
– Кто ж на это способен? Ха-ха-ха, – рассмеялся Николай Андреевич.
– Никто. Ха-ха-ха, – с обидной подражательностью ответила девица.
– До чего же вы противная дамочка! – вспылил он.
– Ну почему каждый тугодум считает, что причина его проблем в других, а не в нем самом? – не уступала девица. – Книгу нельзя взять, не потому что я так сказала, а я так сказала, потому что нельзя! Как только вы вытаскиваете из совокупности этих книг одну, хотя бы самую незначительную, все оставшиеся меняются, а вместе с ними – и та, которую вы взяли. Ясно?
– Это меня не устраивает! – решительно заявил Николай Андреевич. – Зачем тогда я, серьезный занятой человек, сюда пришел? Просто так? Нет, мне что-нибудь обязательно нужно здесь сделать.
– Это другой вопрос. Вы можете сюда что-нибудь написать.
– Написать?
– Да.
– Что же, по-вашему, если отсюда взять, то все меняется, а если добавить, ничего не меняется?
– Какой догадливый!
– Но почему же это место называется библиотекой, а не, скажем, книгохранилищем? – пытался выпытать у девицы Николай Андреевич.
– Потому что главное здесь не написание, а чтение, – нехотя отвечала она.
– Так вы же сказали, что прочитать ничего нельзя! – возмутился Николай Андреевич.
– Я несколько неточно выразилась, – пытаясь извиниться, бормотала библиотекарша, не отрываясь от дела. – Вы пишете сюда для того же, для чего бы здесь читали. Тот, кто пишет сюда стихотворение, узнает о событии. О событии, которое было или будет, – в зависимости от того, что выйдет из-под вашего пера.
– Ха! – гордо усмехнулся Николай Андреевич. – Я сейчас всю вашу библиотеку прочитаю.
Девица расхохоталась во весь голос.
– Вы думаете, это так просто – написать сюда?.. Короче, если вы не понимаете человеческой речи, а мы с вами в этом уже убедились, то я, как профессиональный библиотекарь, попробую объяснить вам. У выхода вы найдете бумагу и карандаш. Попробуйте что-нибудь написать. И сами все увидите… Если хотя бы на это у вас ума хватит.
– Николай Андреевич послушно подошел к двери, слева от которой на столике нашел то, о чем говорила библиотекарша. Взяв со стопочки пару листков бумаги и выбрав самый остро отточенный карандаш, Николай Андреевич вернулся в зал, через который попал в кабинет библиотекарши. Разместившись за краем одного из столов, он склонился над бумагой. Стихи лились сами собой. Николай Андреевич поставил точку и пробежал глазами по тексту.
Неплохо, – похвалил он сам себя.
– Вот, – сказал он, вручая лист со стихотворением библиотекарше.
– И о чем же оно? – спросила библиотекарша, глядя в текст.
– И кто из нас тугодум? – довольно усмехнулся Николай Андреевич. – Стихотворение о моем скромном участии в возведении блага на земной престол.
– А-а-а, – протянула библиотекарша. – Вы постмодернист? – спросила она, поворачивая лист лицевой стороной к Николаю Андреевичу.
Лист оказался таким же чистым, каким был, до того как Николай Андреевич начал писать.
– Что?! – возмутился он. – Ну и шуточки у вас!
– Это у вас шуточки… Пустой лист я у вас не приму, – по всей видимости, собственный ответ доставил девице огромное удовольствие: отвечала она с нескрываемым удовольствием, медленно, как будто смакуя каждое слово.
– И что мне надо сделать, для того чтобы мои стихи дошли до вас в том виде, в каком они исходят от меня? – спросил Николай Андреевич, подавив не самое свое лучшее желание.
– А что, по-вашему, делают те люди в зале, которые пыхтят здесь уже несколько ночей подряд?
– Несколько ночей? – Николай Андреевич с опаской посмотрел на дверь (теперь ясно – не просто так они показались ему какими-то ярыми фанатиками).
– Это поэты, – продолжила библиотекарша. – Они приходят сюда, чтобы стихи им открылись. Так и пишутся настоящие стихи. Без труда и мольбы, без пота и слез вы сможете только придумать какую-нибудь никчемную безделушку, которая что есть, что нет – безразлично.
– То есть я узнаю то, что хочу узнать, если у меня получится открыть стихотворение… Хорошо. А делать-то что надо?
– Думать о непреходящем в преходящем, не рассчитывая только на свои силы, – отделалась библиотекарша бессмысленно заученной фразой, в бездейственности которой она не сомневалась.
– А, это просто! – ответил Николай Андреевич, без труда раскрывший содержание совета.
– Ну-ну, пробуйте, – насмешливо проговорила девица. – Мы работаем до конца света, может, успеете.
– А чего пробовать? – усмехнулся в ответ Николай Андреевич. – Ребята вон напробовались уже до посинения. Делать надо.
Он вернулся на свое место в зале, снова склонился над бумагой и последовал совету библиотекарши. Некоторое время спустя он заметил, что на листе появилось стихотворение. Он прочитал его и восхитился. Никогда еще ему, специалисту, не приходилось читать таких достойных стихов. Он встряхнул лист и зашагал к вредной библиотекарше. В зале послышались усталые вздохи.
– Что еще? – брякнула она.
– Принес.
– Опять?
Девица нехотя взяла бумажку, всученную Николаем Андреевичем, и принялась читать текст. Из-за двери доносились страшные стоны.
– Чувствуют, – зловещим шепотом проговорила девица.
– Что чувствуют? – уточнил Николай Андреевич.
