– У вас есть ключи от помещения?
– Какие ключи? Оранжерея идет под снос. В этом году ее должны разобрать.
– И там можно переночевать? – заинтересовался оперативник.
– Летом, когда тепло, вполне. Ну а сейчас там ночуют разве что бездомные собаки.
– Как пройти к оранжерее?
– Зачем? – заволновался аспирант. – Я давно там не был.
– Служба, – неопределенно пожал плечами Майоров.
Дерябин провел оперативника к калитке и показал направление.
– Только я туда не пойду. Грязно. И мне на работу надо, – спохватился аспирант. – Я вывожу новые сорта флоксов. Метельчатых. Могу подарить семена, если у вас есть дача. Это такая красота!
– Красота – это классно, – пробормотал старший лейтенант, догадавшись, что речь идет о цветах.
Майоров посмотрел на островки мокрого снега на оттаявшей земле и представил, во что превратятся его туфли. Потом вспомнил переломанное тело девушки на капоте автомобиля и шагнул в снег, превратившийся под его ступней в воду.
– Дерябин! – окликнул он аспиранта. – Тебе кошмары не снятся?
– Я пользуюсь снотворным. Могу поделиться.
– Позавчера погибла подруга твоей девушки. Так же, как и Стела.
– Неудивительно, такая у них профессии, – скривился парень и тут же затряс головой. – Но я об этом ничего не знал. Впервые слышу!
– А третья девушка пропала. И если ее труп окажется там, – сверля аспиранта взглядом, оперативник ткнул пальцем в сторону оранжереи, – с тобой будут беседовать в другом месте. И знай, снотворное в камере не положено.
40
Не успела Елена Петелина войти в здание Следственного комитета, как ей навстречу выскочил Михаил Устинов. Его горящий взгляд и взъерошенные волосы красноречиво говорили о том, что эксперт-криминалист одержим неотложной идеей.
– Елена Павловна, вас только и ждем! – объявил эксперт, увлекая следователя за собой к соседнему торговому центру.
Сзади с хитрой улыбочкой топала тяжелыми ботинками журналистка Маша Луганцева.
«Не иначе, девушка нарочно дежурила у окна лаборатории, чтобы перехватить меня у входа, – догадалась Петелина. – А Головастик корпел над приборами».
– Куда ты меня тащишь? – возмутилась следователь.
– Я раскрыл способ, с помощью которого убили Екатерину Гребенкину.
– Так, рассказывай.
– Лучше я вам покажу.
Миша Устинов подвел следователя к пандусу торгового центра и остановился над спуском в подземный паркинг. Проем над въездом был огорожен широким бордюром высотой выше колена. Миша усадил на бордюр журналистку и установил сбоку видеокамеру.
– Представим, что это ограждение на крыше, – начал объяснять эксперт. – Гребенкина приходит, чтобы помянуть подругу, присаживается и выпивает. Маша, сделай вид, что ты пьешь.
Из необъятного баула журналистки появилась бутылочка пива. С помощью кольца на руке Маша ловко открыла крышку и с наслаждением присосалась к бутылке.
– Достаточно! – с упреком сказал подруге Михаил и сел рядом с ней. – Гребенкина была не одна. К ней кто-то подсел – вот, как я сейчас к Маше, – забрал бутылку, а потом…
Устинов наклонился, чтобы поставить бутылку, неожиданно подхватил девушку за щиколотки и резко дернул ее ноги вверх.
– Ох! – разом воскликнули журналистка и следователь.
Маша опрокинулась спиной за парапет и грохнулась бы вниз, если бы Головастик не удерживал ее за ноги.
– Вот как поступил убийца! – гордо констатировал эксперт.
– Отпусти, болван! – вопила Маша.
– Если я отпущу, ты упадешь. Работай прессом.
– Хватит! – поспешила на помощь девушке Петелина.
– Ах ты, садист! – накинулась на эксперта журналистка, когда обрела почву под ногами. – Хоть бы предупредил!
– Это следственный эксперимент, приближенный к действительности, – оправдывался отступающий Головастик. – Щадящие условия. Тут всего три метра. И больница рядом.
– Успокойтесь! – вмешалась следователь. – Миша, это твоя версия или есть доказательства?
– Конечно есть! Когда Гребенкину опрокинули, она ударилась затылком о стену дома. Помните, патологоанатом указал, что заметил на затылке девушки крупицы бетона или чего-то подобного. Лопахин переправил их мне. Я был сегодня на месте убийства и обнаружил на стене пятнышко крови и прилипшие волоски. Сделал соскоб. Процедура идентификации крупиц уже запущена, скоро я получу результат.
– Отличная работа.
– Подумаешь, вы же не знаете, кто ее убил, – вздернула брови Маша Луганцева.
– Следствие – это движение через лабиринт не по кратчайшему пути, а таким образом, чтобы не осталось не пройденных коридоров, – сказала Елена Павловна. – Когда мы установим личность преступника, мы должны будем узнать ответы на вопросы: где, как, при каких обстоятельствах, какими средствами и почему? Если у меня не будет убедительных аргументов, убийца может уйти от ответственности.
– Как интересно вы рассказываете! – изумилась журналистка. – Наверняка вы уже знаете мотив преступления.
«Не только я использую приемчик с лестью», – внутренне усмехнулась Елена.
– Без комментариев! А тебе, Миша, я напоминаю, что данные следствия не подлежат огласке.
– У меня дел выше крыши. – Эксперт подхватил камеру и поспешил в лабораторию.
Женщины остались одни. Маша посчитала нужным оправдаться:
– Я заглянула к нему, чтобы сфоткать Васильича.
– С чем на этот раз?
Журналистка любезно показала картинку на мониторе смартфона. Петелина пригляделась. Васильич в крупных очках и с попкорном на коленях смотрел ток-шоу Малахова «Пусть говорят». Надпись на ведерке с попкорном гласила – «Всюду жизнь!»
Следователь скептически усмехнулась:
– Современная журналистика достигла небывалых высот.
– Провокация – самый короткий путь к славе. А черный юмор сейчас в моде.
– Раньше провоцировали с помощью постельных сцен, – вырвалось у Елены. Шантаж Гомельского напомнил о себе новой болью. – А как сейчас раскручивают сексуальные скандалы? Когда-то человек, похожий на генпрокурора, вылетел с должности.
– Ой, умоляю! Кого сейчас этим удивишь? «Сбитые летчики» сами себя снимают в обнаженном виде, только бы о них вспомнили. А хоум-видео? Это повальное увлечение. Люди снимают откровенную порнуху и вываливают ее в сеть. Мы с Мишкой тоже этим балуемся. Но исключительно для себя.
Елена удивленно покосилась на раскрепощенную девушку с дредами.
– А если вдруг твое хоум-видео украдут и покажут главному редактору?
