Петелина с удовлетворением отметила, что девушка была из тех, о ком с ехидством говорят: «Вот так они и жили – губы красили, а шеи не мыли». Для клиентов, может, это и минус, а для следствия – большой плюс.
Елена Павловна тут же позвонила Михаилу Устинову и продиктовала адрес больницы, куда срочно надо приехать. Наплевать, что она не уполномочена расследовать это дело. Если не взять эпителий из-под ногтей сейчас, потом будет поздно. А любопытные соседки по палате выступят в роли понятых.
Пока Головастик мчался на мотоцикле, Петелина решила убедиться в правдивости Марата.
– Софья, вы были знакомы с Катей Гребенкиной и Лизой Малышко?
– Я уже лет пять работала в агентстве, когда Беспалый их обработал. Ну, научила девчонок кое-каким хитростям. Потом они и сами…
– Клиент спрашивал о них?
– Во! Об этом мы и болтали. Он говорил, что их постоянный клиент, но путает девчонок. А я ему о родинке рассказала.
– О какой родинке?
– Ну, на бедре! – Софья Грицай откинула одеяло, оголила ноги и ткнула пальцем. – Вот тут у нее крупная родинка. Если вытянуть руки по швам, чуть выше ногтей. У нее в школе длину юбки так проверяли, чтобы подол не короче был. А Катька хвасталась, что у нее родинка из-под юбки торчала. Еще тогда задом вертела, шалава.
– Родинка была на бедре у Екатерины Гребенкиной? – уточнила Петелина, ведя скрытую запись на диктофон.
– Да, у Катьки.
В палату вошел Михаил Устинов. После того как эксперт-криминалист взял эпителий из-под ногтей пострадавшей, а следователь по всем правилам оформила протокол, Елена поговорила с врачом.
– Травмы несущественные, будем выписывать, – заверил он ее. – К тому же у гражданки Украины Софьи Грицай отсутствует медицинская страховка.
– Понимаете, эта девушка занимается проституцией. Вы проверяли…
– Не больна ли она СПИДом? Конечно. Все нормально.
– А на предмет венерических заболеваний? – задала волнующий ее вопрос Петелина.
– Да, должны были. Сейчас посмотрю.
Врач листал карту, а Елена напряженно ждала результат.
– Так, РВ отрицательный… Мазок слизистых тоже в норме. – Врач заметил на лице следователя облегчение и успокоил: – Да вы не волнуйтесь. Во время беседы такие болезни не передаются.
«Знал бы ты, о ком я волнуюсь. Есть у меня гулящий козел!» Елена кляла Марата на чем свет стоит, но чувствовала, что начинает успокаиваться.
Спускаясь в пустом лифте, она посмотрелась в зеркало и вытянула руки вдоль форменной юбки. В глазах Елены заиграли чертики. Она подтянула юбку вверх до линии пальцев. Ноги открылись практически полностью.
«Держите меня, девочки! Вот был бы скандал, если бы я пришла на службу в такой юбке! Хотя Валеев был бы в восторге. Козел! Животное! Ночные сорочки такой длины он как раз и предпочитает. Под них удобно совать руки и все остальное».
Елена почувствовала томление внизу живота и прикусила нижнюю губу.
«Козел… Животное… Самец!»
52
К первому допросу Гребенкина Игоря Васильевича старший следователь Петелина подготовилась основательно. На столе у нее лежало уголовное дело с напечатанной на обложке крупным шрифтом фамилией подозреваемого. Ради психологического эффекта Елена вложила в папку пачку пустых листов. Пусть подозреваемый думает, что на него собрано много материалов. Рядом с раскрытым ноутбуком она разбросала компьютерные диски, на каждом из которых фломастером было выведено «Гребенкин. Видеонаблюдение». Петелина многократно пользовалась таким приемом. Она давно забыла, что записано на этих дисках, но с помощью жидкости для снятия лака можно было стирать прежнюю фамилию и надписывать новую.
Когда Гребенкина ввели в кабинет, Елена слегка приподняла бровь и продолжила работать за компьютером. Охранник усадил подозреваемого на стул у стола и сообщил, что будет дежурить за дверью. Следователь кивнула. Еще три минуты она стучала по клавиатуре и лишь после этого обратила внимание на подследственного. Гребенкин выглядел подавленным. Он уже успел оценить солидный объем материалов, собранных по его делу.
– Пересядьте. – Петелина указала на соседний стул.
В этом не было никакой необходимости, но таким образом
следователь добивалась главного – с первой минуты демонстрировала свою власть. Гребенкин подчинился.
Елена застегнула китель на все пуговицы, сложила руки перед собой и пристально посмотрела на задержанного. Форму сегодня она надела специально ради первого допроса. Майорские звездочки на погонах будут постоянно напоминать подозреваемому, кто есть кто в этом кабинете.
– Сколько веревочке не виться, а конец будет. Игорь Васильевич, вы первый раз под следствием, и я объясню вам избитую истину. Чистосердечное признание существенно уменьшает срок наказания. Подумайте и решите: я расскажу вам о вашем преступлении или это сделаете вы?
– Я никому не желал зла. Я хотел помочь своей дочери.
– Хотели помочь… Игорь Васильевич, вы представить себе не можете, сколько преступлений совершается из благих побуждений. Некоторые государства даже войны начинают, чтобы помочь угнетенному народу. Но до добра лихие методы не доводят. Вы приехали в Москву с огнестрельным оружием, что само по себе является преступлением. И сразу труп – девушка, которую вы опознали как свою дочь. – Петелина наклонилась и задала провокационный вопрос: – Зачем вы столкнули ее с крыши?
– Я этого не делал! – отшатнулся Гребенкин.
«Ответ быстрый и уверенный. Что свойственно невиновному», – сделала вывод следователь.
– Тогда вы знаете того, кто это совершил. Кто столкнул девушку?
Гребенкин отвел взгляд и отстранился, насколько это было возможно, сидя на стуле.
«Сразу не отверг. Он знает убийцу!»
– Сотрудничество со следствием в ваших интересах. Кто подтолкнул девушку? Возможно, это произошло по неосторожности?
Петелина сознательно избегала слова «убийство». О трагическом происшествии надо говорить как можно мягче, тогда подозреваемому будет легче признаться.
– Я думал, она моя дочь. Мы же раньше встречались, – пролепетал Гребенкин.
Елена раскрыла уголовное дело и вынула один из немногих заполненных листов.
– Согласно анализу ДНК погибшая не является вашей дочерью. Вы сознательно дали ложные показания?
– Я не знал. Клянусь!
«Верю», – не подавая виду, согласилась Петелина и извлекла следующую страницу.
– Ваша родная дочь – девушка, назвавшая себя Елизаветой Малышко.
Гребенкин поднял взгляд. Его глаза сияли.
– Это точно?
– Совпадение девяносто девять целых восемь десятых процента. Она ваша биологическая дочь.
