Наконец он снова услышал голос Косого:
— Надо проверить этого лоха, который сюда приходил.
— Мэлони? — спросил голос Узи.
— Да. Он прилетел из Нью-Йорка и насквозь темный. Насквозь.
— Проверим, — отозвался Узя. — Ты же знаешь, в «Бриккел-отеле» у нас есть свой человек.
— Свой человек — туфта. Х…ли этот свой человек может сделать? Где сейчас этот Мэлони?
— В гостинице.
— Откуда ты знаешь?
— Мы туда звонили. Потом я оставил там Серого. Он сидит в машине на набережной и сечет его номер.
— Сечет как?
— Просто следит за входом в гостиницу и за его окном. Сейчас там горит свет.
— Это может быть фуфло. Он оставил свет, а сам слинял.
— Серый видел, как Мэлони без двадцати десять вошел в гостиницу. И больше оттуда не выходил. Он там.
— Он точно темный. Нуга, ты так и не просек, что этот Мэлони делал в больнице?
— Нет, — сказал новый голос. — Мы знаем только, что он базарил с тамошним мусором.
— Базарил с мусором… Узя, свой человек, ты имеешь в виду Альвареса?
— Да, Альвареса.
— Альварес — латинос. Он ни х…я в этом не сечет.
— А что он должен сечь?
— Он должен просечь, косит ли Мэлони. А если косит, то под кого.
— Думаешь, этот Мэлони может косить? Мы слышали его базар с Брендой, он дал ей три штуки налом.
— Три штуки налом, ну и что? Если бы он косил, он бы и дал ей три штуки налом. — Раздался щелчок, похожий на щелчок зажигалки. — У вас далеко эта запись?
— Здесь.
— Поставь.
Раздался щелчок, шуршание, и Павел услышал два голоса, Бренды и свой:
«— Здесь неплохо, да? — спросил голос Бренды, и его собственный голос ответил:
— Да, здесь очень мило.
— А вообще, Стив, где вы остановились?
— В «Бриккел-отеле».
— У вас хороший вкус. Милое место, уютное, без суеты.
— Да, там неплохо. Знаете, Бренда, давайте сразу покончим с делами. Я коллекционер живописи. И, как каждый профессиональный коллекционер, одну из работ Майлса, которые висят на первом и втором этажах, я бы купил за приличные деньги. Но сейчас… Сейчас я могу потратить на покупку картины не более трех тысяч долларов».
— Стоп… — сказал голос Косого. — Нет, я слышу эту мандавошку первый раз. Но все же я думаю, он косил. Слушай, а куда он поехал после больницы?
— Туда, где мы брали напрокат тачку. А потом в «Бриккел-отель».
— Б…дь, узнать бы, куда он ездил до больницы.
— А куда он мог ездить?
— Да куда хочешь. Мог в гавань к Джовани, а мог и на Ки-Бискейн.
— В гавань к Джовани? Ты думаешь?
— Тут думать не х…я, он мог шнырять где угодно. Брать надо мандавошку, брать намертво. Он может быть повязан с Лейтнером, а значит, может знать, где мочалка.
Прислушавшись к тишине в наушниках, Павел подумал: мочалка — то есть Лина. Значит, они с Джоном не ошиблись, Лина чем-то очень мешает Косому.
Мембрана зашуршала, он снова услышал теперь хорошо знакомый ему голос:
— Брать мандавошку надо без шухера, тише воды ниже травы, по-умному. У него есть тачка?
— Есть, красный «ягуар».
— Где она сейчас?
— В гараже гостиницы.
— Нужно воткнуть туда жучок и радиодатчик. Прямо сейчас.
— Сделаем, нет вопросов.
— Если б не нужно было ждать Гутиерреса, я бы сам все сделал. Как думаешь, Комар сможет?
— Комар сможет. Так зачем Комар, проще сказать по мобильнику Серому, он же сейчас там.
— Не трогай Серого, он не должен отлучаться со своего места. Пусть следит за номером и за главным входом.
— Понял.
Некоторое время в наушниках стояла тишина. Наконец голос Узи спросил осторожно:
— Так что, посылаем Комара?
— Да. Пошли его прямо сейчас и еще двух. Пусть поставят на эту машину жучок и датчик и останутся там, у «Бриккел-отеля». Они должны вместе с Седым наблюдать гостиницу с двух точек, с главного и рабочего входа.
— Все понял.
— Мэлони упускать нельзя. Альварес сейчас в гостинице?
— Неизвестно. Все зависит от его клиентуры.
— Если он в гостинице, пусть Комар предупредит его тоже.
Павел услышал неясные звуки, шуршание, легкое поскребывание, после которых все стихло. Монотонная тишина в наушниках могла означать только одно: Косой и Узя ушли, и где они находятся сейчас, он может только гадать. Посмотрел на часы — половина второго ночи.
Некоторое время он сидел, обдумывая, что делать дальше. С течением времени ловушка, которую готовит для него Косой, будет захлопываться все плотнее. Ясно, все указания Косого давно уже выполнены, гостиница обложена с двух сторон, на его «ягуар» уже поставлены радиодатчик и жучок. Кроме того, о нем предупрежден некто Альварес, работающий в гостинице.
Возможность ухода по крышам он отбросил сразу же — «Бриккел-отель» стоит особняком, дома, по крышам которых он мог бы уйти, находятся отсюда на значительном расстоянии. Некоторое время он обдумывал вариант ухода через канализационную систему, но в конце концов решил, что канализация отпадает тоже.
Снял трубку, набрал номер рум-сервиса. Прислушавшись к гудкам, подумал: сейчас его может ждать только один подвох, вариант, что Альварес работает именно в рум-сервисе.
— Рум-сервис слушает? — отозвался женский голос.
— Пожалуйста, в номер двенадцать ноль девять один куриный салат, один шницель по-венски, две бутылки пива и фрукты.
— Один куриный салат, один шницель, две бутылки пива, фрукты. Сэр, заказ будет у вас через десять минут.
Положив трубку, подумал: может быть еще более неприятный момент, что Альваресом окажется рассыльный.
Довольно скоро в номер постучали; открыв дверь, Павел увидел невысокого латиноамериканца неопределенного возраста.
— Сэр, ваш ужин. — Вкатив тележку в номер, рассыльный оглянулся: — Где прикажете сервировать?
— Сейчас я все скажу. Я хочу заплатить сразу. Сколько с меня?
— Двадцать три доллара.
Павел протянул две бумажки по двадцать долларов:
— Сдачу оставьте себе. Как вас зовут?
— О, сэр, спасибо. — Рассыльный спрятал деньги в карман куртки. — Сэр, меня зовут Рамон. Рамон Пенья.
— Вы давно здесь работаете?
— Да, сэр, давно. Почти три года.
