— Объясню. — Мягко улыбнувшись, Шапиро дружески взял Хьюджа под локоть. — Лейтенант, где она находится именно сейчас, я не знаю, но даю вам слово, я намерен ее разыскать, чтобы развеять недоразумение, которое длится уже довольно долго.
— Не понял. — Хьюдж настороженно прищурился. — Какое недоразумение?
— Недоразумение, что Кеннета Луксмана убила якобы она.
— Тут нет никакого недоразумения, мистер Шапиро. Кеннета Луксмана убила Лина Гжибовски.
— Ошибаетесь, лейтенант. Кеннета Луксмана убил другой человек.
— Нет, вы ошибаетесь, мистер Шапиро. Кеннета Луксмана не мог убить другой человек. В момент убийства в этой квартире находились только два человека, Лина Гжибовски и Кеннет Луксман.
— Вот в этом я как раз и не уверен. Факты, о которых я знаю, наоборот, говорят, что в момент убийства в этой квартире, помимо Лины Гжибовски и Кеннета Луксмана, находился еще один человек.
— Да? — Угол рта Хьюджа уполз к уху. Эта гримаса оставалась на лице лейтенанта до момента, когда он убедился, что его ирония воспринята. — И кто же был этим человеком, интересно?
— Придет время, я вам это объясню. — Шапиро снова взял Хьюджа под локоть. — Лейтенант, я мог бы попросить вас присесть?
— Присесть? — Лейтенант пожал плечами. — Почему нет. Я могу присесть.
Подождав, пока Хьюдж сядет, Шапиро сел сам, достал ручку, вырвал листок из записной книжки и, написав две буквы, «Л» и «К», отвел от них две стрелки. Положив листок на журнальный столик, придвинул его к лейтенанту:
— Посмотрите. Покосившись, Хьюдж спросил:
— Что это?
— Это схема, к которой я хотел бы привлечь ваше внимание. Я могу это сделать? Я имею в виду, привлечь внимание к этой схеме?
— Почему нет. Только объясните, в чем суть этой схемы.
— В том, что если «Л» — Лина Гжибовски, а «К» — Кеннет Луксман, то мы должны считать, что в момент убийства в этой квартире действительно находились только они. А теперь хочу спросить: вы установили, сколько выстрелов произвела Лина Гжибовски?
— Установили. Только вы зря чертите эти схемы, я прекрасно представляю все и так.
— Все же со схемами лучше, для меня, во всяком случае. Итак, Гжибовски произвела три выстрела. — Шапиро написал на листке «Зв». — Из какого оружия?
— Из пистолета «байонн».
— Сколько зарядов имеет «байонн»?
— Семь зарядов.
— Ага… — Ручка адвоката вывела «7з». — После того как Гжибовски сделала три выстрела, сколько зарядов должно остаться в обойме?
— Четыре.
— Ясно. — Рядом с «7з» Шапиро написал «4з». — Сколько гильз вы нашли на месте происшествия?
— Три гильзы.
— Отлично. — Адвокат вывел «Зг». — А пуль?
— Тоже три. Точнее, две пули мы нашли вот здесь. — Хьюдж кивнул в сторону двух отверстий в стене. — Третью судебный врач извлек из сердца Кеннета Луксмана.
— Понятно. — Шапиро начертал «Зп». — То есть по цифрам у нас вроде все сходится?
— Да, все сходится.
— Отлично. А теперь, что бы вы подумали, если бы нашли здесь, в этой квартире, еще одну пулю? Выпущенную из того же пистолета «байонн»?
Глазки-шарики Хьюджа некоторое время внимательно изучали адвоката.
— Да ничего бы не подумал. Подумал бы, что Лина Гжибовски сделала не три, а четыре выстрела.
— Но мы ведь договорились, что у нее в обойме осталось четыре заряда. Вот эти. — Шапиро дотронулся ручкой до пометки «4з» на листке.
— Значит, у нее в обойме осталось не четыре заряда, а три.
— Нет, четыре. Представьте, что перед вами лежит этот самый «байонн», в обойме которого осталось четыре заряда.
— Но он передо мной не лежит.
— А вы представьте, что лежит. Вы можете такое представить?
— Черт… — Хьюдж побарабанил пальцами по столу. — Хорошо, мистер Шапиро, допустим, я это представил. Что дальше?
— Дальше попробуйте объяснить, откуда эта пуля, восьмая, совершенно лишняя и посторонняя, могла здесь взяться? Причем, заметьте, без гильзы. Вы ведь не нашли четвертую гильзу?
— Нет. Дьявол… — Закрыв глаза, Хьюдж тронул двумя пальцами веки. Убрав руку, сказал: — Простите, мистер Шапиро, но я считаю этот разговор бессмысленным.
— Почему?
— Потому что вы говорите о некоей теоретической пуле. Меня же, как детектива, теоретическая пуля не интересует. Мне нужна пуля реальная.
— Вот-вот… — Шапиро легко дотронулся до рукава Хьюджа, как бы призывая к терпению. Снял очки, протер их платком и снова надел. — К этому я как раз и веду.
— К чему вы ведете?
— К тому, что сейчас мы покажем вам настоящую, реальную пулю.
— Да? — Хьюдж по очереди обвел взглядом всех находящихся в комнате. — И где она, эта пуля?
— В стене.
— В стене? — Хьюдж бросил беглый взгляд на стену. — Простите, но кроме этих двух дырок, я больше пулевых отверстий не вижу.
— Тем не менее пулевое отверстие есть. Третье пулевое отверстие. Точнее, оно было.
— Было где?
— Сейчас объясню. Вы можете подойти к стене? Помедлив, Хьюдж встал:
— Почему не подойти. — Шагнул к стене. — Извините, но третьего пулевого отверстия я нигде не вижу.
Шапиро указал острием ручки на крестик.
— Вот. Оно здесь. В этом месте. Всмотревшись в крестик, Хьюдж вздохнул:
— Где? Я не вижу никакого пулевого отверстия.
— Вы его не видите, но можете его услышать. Пол, будьте добры, дайте лейтенанту наушники.
Павел протянул наушники и, после того как Хьюдж их надел, медленно повел щупом металлоискателя вдоль стены. После того как щуп остановился на помеченном месте, лейтенант подтвердил кивком: слышу сигнал.
Дождавшись, пока Хьюдж снимет наушники, Шапиро спросил:
— Ну как? Сигнал есть?
— Сигнал есть. Но это совсем не значит, что там пуля.
— Лейтенант… — Адвокат сделал паузу, полную значения. — Лейтенант, поверьте, у нас есть все основания считать, что там находится именно пуля, а не что-то еще.
— Мистер Шапиро, то, что у вас есть основания, еще ничего не значит. У меня лично нет этих оснований.
— Так давайте вскроем это место. И посмотрим.
— Мистер Шапиро… — Хьюдж помолчал. — Если там действительно пуля, я не имею права вскрывать это место один. Я должен вызвать следственную группу с техником, специалистом-трасологом и фотографом.
— Так вызовите.
— А если там не пуля? — Судя по виду Хьюджа, его мучили сомнения. — Мне совсем неохота садиться в лужу. Да и у полиции Нью-Йорка не так много денег, чтобы по каждому пустяку вызывать следственную группу.
