Подойдя к свидетельскому креслу, лейтенант сел. Шум, вызванный появлением полицейского, постепенно стих, и судья, посмотрев на прокурора, сказал:
— Мистер Стингфелд?
— Ваша честь… — Бросив быстрый взгляд в сторону Шапиро, обвинитель изобразил ироническую усмешку. — Спасибо, ваша честь, но я уступаю поле деятельности моему коллеге. Этого свидетеля я уже допрашивал в первые дни процесса. Пока у меня нет к нему никаких вопросов.
— Хорошо, мистер Стингфелд. — Судья кивнул. — Мистер Шапиро, прошу.
— Спасибо, ваша честь. — Взяв со стола пластиковый пакет, в котором лежал пистолет «байонн», Шапиро подошел к креслу свидетеля. Положил пакет с пистолетом на барьер. — Лейтенант, вы знаете, что я позаимствовал у вас это вещественное доказательство?
— Да, сэр.
— Прекрасно. Сделал я это для того, чтобы наша с вами беседа была более предметной. — Протянул пакет. — Вы узнаете это вещественное доказательство? Посмотрите, не торопитесь.
Взяв пакет, Хьюдж взглянул на номер пистолета. Положил пакет перед собой.
— Да, узнаю.
— Что это?
— Пистолет системы «Байонн».
— Как он у вас оказался?
— Его передала мне мисс Лина Гжибовски.
— Она подтвердила, что это ее пистолет?
— Да, сэр. Не только подтвердила, но и сказала, что произвела из него три выстрела в Кеннета Луксмана.
— Вы проверили, ее ли это пистолет?
— Да, проверил. Это ее пистолет.
По залу прошел легкий шум. Дождавшись, пока шум стихнет, Шапиро повернулся к присяжным:
— Я хочу пояснить: из этого пистолета Лина Гжибовски сделала не три выстрела в Кеннета Луксмана, а три выстрела, направленные в сторону Кеннета Луксмана. Ни один из которых не попал в цель.
— Протестую, ваша честь! — Спрингфелд встал. — Заявление адвоката Шапиро голословно и не имеет абсолютно никаких подтверждений!
Судья посмотрел на адвоката:
— Мистер Шапиро, что вы скажете?
— Ваша честь, мое заявление имеет подтверждения, и эти подтверждения вы скоро увидите и услышите. Я могу продолжать?
Подумав, судья кивнул:
— Хорошо, продолжайте. Протест отклонен. Шапиро повернулся к Хьюджу:
— Вы проводили какую-то проверку этого пистолета, чтобы убедиться, что выстрелы, направленные в сторону Кеннета Луксмана, были произведены именно из него?
— Да, наши техники проводили такую проверку.
— Как называется такая проверка?
— Чисто технически она называется «отстрел». Пистолет был отстрелян.
— Мистер Хьюдж, попробуйте объяснить собравшимся, и прежде всего присяжным, в чем состоит суть этого эксперимента, который называется «отстрел».
— Как бы это объяснить получше… — Хьюдж помолчал. — Поверхность ствола каждого пистолета, я имею в виду его внутреннюю часть, только с виду абсолютно гладкая и ровная. На самом деле внутренняя часть каждого ствола абсолютно особая.
— То есть внутренность каждого ствола индивидуальна? — подсказал Шапиро.
— Можно сказать и так. Внутренность каждого ствола индивидуальна.
— Иными словами, каждый ствол имеет свои, присущие только ему особенности нарезки и даже свои царапины и шероховатости?
— Да, вот именно.
— Продолжайте, лейтенант. Итак, что означает провести отстрел пистолета?
— Это означает, что, когда пистолет отстреливается, на пуле остаются следы ствола, которые повторяются на любой пуле, выпущенной из этого пистолета.
— То есть, если ствол абсолютно индивидуален, следы на пуле тоже абсолютно индивидуальны?
— Да, следы тоже абсолютно индивидуальны.
— И вы по этим следам можете определить, что пуля выпущена именно из этого пистолета?
— Да, это так.
— Спасибо, лейтенант. С этим мы покончили. Перейдем к боеобеспечению. Я правильно выразился? Можно сказать «боеобеспечение»?
— Да, сэр, можно.
— Спасибо. Скажите, сколько зарядов находится в стандартной обойме пистолета этой системы, «Байонн»?
— Семь зарядов.
— А сколько зарядов было в обойме этого пистолета, когда моя подзащитная, Лина Гжибовски, передала вам его?
— Четыре заряда.
— То есть были использованы три заряда?
— Да, сэр, были использованы три заряда.
— Вы нашли гильзы от этих трех зарядов?
— Нашли.
— Где вы их нашли?
— Там, где произошло убийство, на полу в квартире Лины Гжибовски.
— Вы сверили эти три гильзы с гильзами, оставшимися в обойме пистолета, который вам передала Лина Гжибовски?
— Сверили.
— И каков был результат?
— Результат — все семь гильз из одной и той же обоймы. Гильзы абсолютно идентичны.
— Так… — Сказав это, Шапиро отошел к столу. Постояв, вернулся к свидетельскому креслу. — Хорошо, лейтенант, спасибо. Ну а что насчет трех пуль, которые были в этих гильзах? Вы нашли их?
— Да, нашли.
— Где вы их нашли?
— Там же, в квартире Лины Гжибовски.
— Где именно в квартире Лины Гжибовски?
— В стене. Они застряли в стене после выстрелов.
— Значит, вы извлекли эти пули из стены?
— Да, сэр. Естественно, извлек их не я, а наши техники, участники следственной группы.
— Все три пули были извлечены из стены одновременно?
— Нет, сэр.
— Интересно. — Шапиро сделал многозначительную паузу. — Как же они были извлечены, если не одновременно?
— Сэр, две пули были извлечены из этой стены сразу. А потом, примерно месяц спустя, была извлечена еще одна пуля.
— Из той же стены?
— Да, из той же стены.
— Подождите, лейтенант, давайте попробуем разобраться поточнее. Вы сказали, сначала были извлечены две пули. Когда именно «сначала»?
— С самого начала, когда к месту убийства была вызвана полиция.
— Конкретно, какое подразделение полиции прибыло первым к месту происшествия?
— Первой прибыла патрульная машина, которой сообщили, что в квартире, где живет Лина Гжибовски, были слышны выстрелы.
— Понятно. Дальше?
— Дальше, обнаружив в квартире мертвого человека, патрульные произвели первичный осмотр и вызвали следственную группу.
— Ну да, таков порядок. Следственную группу возглавляли вы?
