— То есть он всерьез опасался за свою жизнь?
— Похоже на то.
— Из-за неудавшихся покушений? Он полагал, что те, кто их организовал, на этом не остановятся, даже зная о его смертельном диагнозе?
— Душеприказчику это неизвестно, он лишь передал мне слова Гальперина. У меня нет причин сомневаться в его правдивости — я хорошо знаком с этим человеком.
— А вы не спрашивали его, мог ли адвокат сам свести счеты с жизнью? — задала вопрос Алла. — Все-таки такая болезнь, ожидание смерти, возможно, мучительной…
— Конечно, спрашивал, — перебил Дед. — Душеприказчик отверг такое предположение как совершенно невероятное: Гальперин, по его словам, не из тех, кто совершил бы самоубийство. Он все делал с дальним прицелом, в каждом его действии всегда был смысл, он постоянно преследовал какую-то цель.
— Ну да, в самоубийстве, конечно, цель отсутствует, — пробормотала Алла. — Кроме очевидной — прекратить свои мучения!
— Не мучения, а борьбу. Гальперин был борцом, при всех своих отрицательных качествах. Он никогда не боялся вызовов, ни разу в жизни не отказался от сражения. И со смертью он боролся, пока врачи сами не сказали, что надежды нет.
— И только на этом основании вы дали ход расследованию?
— Так ведь не зря, как выяснилось!
— Не стоит торопиться с выводами, — покачала головой Алла. — Пока что речь идет только об эвтаназии…
— А что это, как не самоубийство? Руками другого человека, но суть от этого не меняется!
— Но кому могло понадобиться убивать смертельно больного человека?
— Вот и выясни, сделай милость. В любом случае это убийство, верно? И по просьбе жертвы, и нет: эвтаназия у нас, если помнишь, не узаконена!
Дед был прав. И без этого разговора у Аллы сложилось впечатление, что хотеть смерти адвоката могли многие. Оставался лишь один вопрос: куда они торопились, не желая полагаться на естественный ход событий?
* * *
— Сегодня вы не по лестнице поднимались.
Зав ТОН произнес фразу без вопросительной интонации, словно не сомневался в правильности своего умозаключения.
— Вы правы, — улыбнулась Алла. — Дождалась лифта. Я не запыхалась, и пульс у меня нормальный — можно не проверять! Я не вовремя?
— У меня обход. Подождете в кабинете?
— Конечно!
Разместив Аллу, Князев убежал. Она посидела пару минут, озираясь по сторонам. Потом поднялась и подошла к столу, заваленному документами. Определенно, зава ТОН аккуратистом не назовешь! Помимо бумаг и файлов, на столе стояли компьютер и пресс-папье из черного оникса в форме человеческого мозга. Никаких женских снимков… Впрочем, Алла знала, что Князев не женат.
Она прошлась вдоль шкафа. Медицинская литература, какие-то папки, но среди профессиональных вещей затесались и несколько личных. К примеру, виниловые пластинки Rolling Stones и Led Zeppelin. Интересно, где проигрыватель — возможно, в одном из закрытых на ключ ящиков? И еще фотографии гор. Алла насчитала штук шесть видов разных вершин. На седьмом снимке, черно-белом, были люди — сам Князев, молодой парень и высокий худой мужчина с темными волосами, аккуратной бородой и слегка раскосыми глазами. Все в спортивном снаряжении, с «кошками» и канатами в руках. Значит, заведующий занимается альпинизмом? Необычное хобби для человека, живущего вдалеке от сколько-нибудь заметных возвышенностей!
Среди книг обнаружились насколько детективов, англо-русский словарь и журналы об автомобилях. Алла поймала себя на мысли, что ей хочется побольше узнать о жизни Князева. В чем причина — не в том же, что в первые минуты их знакомства он проявил к ней человеческое участие?
Кто-то постучал, и Алла едва успела отпрянуть от полки с фотографиями. Дверь распахнулась, и на пороге нарисовалась молодая женщина в отутюженном до морозного хруста белоснежном халатике, едва доходящем до середины бедер. Скромная юбка до колен открывала взору потрясающей красоты ножки в туфлях на плоской подошве — что ж, столь длинноногая особа может позволить себе обходиться вовсе без каблуков! Что касается лица незнакомки, несомненно, несшего отпечаток восточных кровей, Алла не назвала бы ее красавицей. Правда, хорошая кожа и роскошные, собранные в длинный «конский хвост» волосы делали докторшу вполне привлекательной особой.
— Князев где? — без предисловий задала вопрос вошедшая.
— На обходе. А вы здесь работаете?
— Нет, я из кардиологии… А вы, простите, кто?
Алла достала из сумочки удостоверение и молча протянула незнакомке.
— Так это вы, выходит, по душу Монома… Владимира Всеволодовича?
— Ну почему же «по его душу»? — пожала плечами Алла. — Меня интересуют все, кто так или иначе связан с делом. С кем имею удовольствие?
— Алсу Азатовна Кайсарова, — представилась кардиолог. — Я консультирую некоторых больных в отделении Князева.
— И Гальперина консультировали?
— Нет.
— Но вы знаете, о ком речь?
— Вся больница знает. Родичи адвоката всех на уши подняли — вот, даже до СК добрались!
— А вы полагаете, зря?
— Гальперин и так на ладан дышал, уж извините! Чего все так переполошились из-за его смерти? Вот не попал бы он в ТОН, умер бы дома, в своей постели, и никто бы слова не сказал!
— Так вы считаете, вины Князева в этом нет?
— Да с какой стати-то?! Лечащим врачом Гальперина был Ли, операцию ему не делали — Князев вообще с ним не сталкивался… ну если только из-за скандалов.
— Из-за каких скандалов? — насторожилась Алла.
— С медсестрами.
— Алсу Азатовна, может, вы присядете, и мы…
— Простите, я убегаю, — перебила кардиолог. — Вам лучше у Князева спросить. Уверена, он от органов ничегошеньки не скроет!
С этими словами она выскочила в коридор, захлопнув дверь. Занятно! Судя по всему, Кайсарову связывают с завом ТОН личные отношения, уж больно много ей известно для человека из другого отделения. Пока Алла не видела смысла допрашивать Алсу, которая даже не была знакома с покойным. Позже, тем не менее, может возникнуть такая необходимость.
Князев появился минут через сорок.
— К вам тут кардиолог заходила, — сказала Алла, внимательно наблюдая за реакцией заведующего.
— Она что-то передавала? — Он не выглядел ни смущенным, ни удивленным.
— Нет. Очень быстро убежала!
— Ну торопилась, наверное. Теперь я могу уделить вам полчаса. Надеюсь, этого хватит?
— И я надеюсь. Скажите, Владимир Всеволодович, у вас были проблемы с сиделкой Гальперина?
— Были, — кивнул он. — А кто вам сказал?
— Слухами земля полнится!
