* * *
Подойдя к стойке администратора, Алла тут же вспомнила Чеширского Кота из «Алисы в Стране чудес». Сначала, буквально из воздуха, нарисовалась белозубая широчайшая улыбка, и, кажется, лишь мгновение спустя появилась ее обладательница, миниатюрная девушка кукольной внешности с забавными темными кудряшками, обрамляющими целлулоидное личико. На Аллу обрушился поток дружелюбия и желания угодить. К счастью, ей не пришлось долго отражать натиск хорошенькой администраторши, так как по дороге она предусмотрительно позвонила генеральному директору и назначила встречу.
— Дарья Юрьевна ожидает вас, — прощебетала девушка, повесив трубку телефона внутренней связи. — Будьте добры, поднимитесь на второй этаж. Первая дверь, которую вы увидите, — ее.
Поднимаясь по лестнице из отличной имитации природного мрамора, Алла с интересом разглядывала картины на стенах. В основном натюрморты, выполненные в причудливой технике, и она решила, что все полотна принадлежат кисти одного художника. Возможно, клиента «ОртоДента»? Повсюду стояли декоративные растения в кадках, за которыми, судя по всему, хорошо ухаживали. Дарья Юрьевна Гальперина, невестка покойного адвоката, выглядела иначе, чем представляла себе Алла. Порывшись в Интернете, она обнаружила всего несколько свежих фотографий генерального директора сети «ОртоДент», и по ним трудно было судить о внешности: на всех снимках Гальперина носила темные очки, закрывавшие пол-лица. Навстречу Алле поднялась невысокая женщина, не красавица, но ухоженная до кончиков ногтей, покрытых бежевым лаком. При виде визитерши она сдержанно улыбнулась. Улыбка показывала, что Гальперина вежлива и дружелюбна, хотя у нее и нет причин радоваться приходу гостьи из СК.
— Честно говоря, ваш звонок меня озадачил, — сказала она, усадив Аллу на удобный стул с кожаной обивкой. — Хотя после всей суеты, что устроила Инна, я могла ожидать чего-то подобного!
— Что вы имеете в виду? — поинтересовалась Алла.
— Не говорите, что вам неизвестно о попытках Инны обвинить врачей в смерти моего свекра. Лично я считаю это чушью!
— В самом деле?
— Вы же в курсе его диагноза? Чудо, что Борис протянул так долго!
— А вы его не слишком-то любили, верно? — в лоб спросила Алла. Она ожидала заверений, что все не совсем так, однако вместо этого Гальперина кивнула.
— Вы правы, — подтвердила она. — Мы не ладили. Причем со дня свадьбы. Вернее, с того дня, когда Илья представил меня Борису. Он сразу меня невзлюбил.
— Есть предположения, почему?
— Ну, во-первых, я не еврейка.
— Это так важно?
— Для Бориса это имело значение. Невеста его сына должна была быть хорошей еврейской девочкой, которая сидела бы дома, растила детей и не вмешивалась в дела.
— Но, насколько я знаю, только первая жена Гальперина была еврейкой!
— И это верно: Борис предпочитал русских женщин. Парадокс!
Честно сказать, Алла не предполагала узнать что-то новое по делу от невестки адвоката. Ее подчиненные занимались вероятными подозреваемыми, в число которых входила и Инна Гальперина, однако Алле хотелось своими глазами увидеть головную клинику «ОртоДент», чтобы понять, каковы на самом деле активы покойного, оставшиеся после его смерти.
— Похоже, вы недолюбливаете Инну Гальперину? — сказала она вслух.
— Мы почти не знакомы, — пожала плечами Дарья.
— Но ведь они с вашим свекром прожили вместе шесть лет!
— Может, и так, но я ведь и с Борисом почти не общалась. Он считал меня своей рабыней.
— Как так?
— Клиники приносят хороший доход, который почти полностью прибирал к рукам Борис. Я, видите ли, живу на зарплату.
— Полагаю, вы считаете такое положение несправедливым?
— Еще бы! Я вложила в сеть почти столько же усилий и времени, сколько мой муж. Я занималась рекламой, я подбирала персонал и оформляла филиалы…
— Простите, а что же делал Илья?
— О, многое! К примеру, он закупал материалы за границей, приобретал новейшее оборудование, ездил на семинары и конференции. Он был, если можно так выразиться, мозгом, а я — руками.
— А как Борису удалось уговорить сына переписать собственность на него?
— Точно не знаю, — покачала головой Дарья. — Мне кажется, это связано с наездами со стороны конкурентов: Борис убедил Илью, что они отстанут, если клиники перейдут в его ведение. Кроме того, формально он являлся основателем фирмы, ведь Илья взял у него первоначальный капитал. Борис отказался от возврата денег, но использовал ситуацию — он всегда так делал!
— Говоря о неприязни, которую Борис Гальперин к вам испытывал, вы сказали, что ваше, гм, «нееврейское» происхождение было лишь одной из ее причин. Были и другие?
— Я уже сказала, что он имел собственные представления о том, как должна вести себя жена: сидеть дома, воспитывать детей, не влезать в дела мужа. К примеру, Инна все шесть лет только и занималась, что своей внешностью, фигурой и покупками. В ее обязанность входило сопровождать Бориса на встречи, улыбаться и кивать. Она оказалась достаточно умна, чтобы понять, что от нее требуется.
Алла решила пойти ва-банк.
— А вы знаете, что Инна пыталась заставить заведующего отделением больницы и нескольких других врачей и медсестер подписать бумагу, которая могла бы помочь установить частичную недееспособность мужа?
— Что-о?! — Скуластое лицо Дарьи вытянулось, но внезапно она запрокинула голову и расхохоталась. — Простите, — сказала она, успокаиваясь, — похоже, я ошиблась и Инна все-таки не столь умна, как я полагала!
— Почему?
— Господи, да кто бы поверил, что Борис недееспособен?! Он был умнее любого, с кем сталкивала его жизнь. Мы не любили друг друга, но надо смотреть правде в глаза: мало кто мог играть с ним на равных. И в результате он переиграл всех!
— Что вы имеете в виду?
— Да так, ничего особенного, просто… Понимаете, Борис все делал для своей выгоды. Он любил только одного человека, Илью, да и то какой-то особой, собственнической любовью. Остальных ненавидел, презирал или вовсе не принимал в расчет. Вот вам и еще одна причина нашей с ним взаимной неприязни: Борис считал, что я увела у него сына.
— Но Илья ведь мог жениться на ком угодно! — возразила Алла. — Неужели Борис к любой женщине отнесся бы так же плохо?
— Возможно, если бы я походила на Инну, то не раздражала бы его так сильно, — повела плечом Дарья. — Но Борису казалось, что я пытаюсь влиять на Илью, и из-за этого злился, воспринимая меня не как невестку, а скорее как соперницу. Короче, он вел себя, как заправская еврейская мамаша!
— Скажите, Дарья, а кто теперь получит все, что принадлежало вашему свекру?
— Знаете, я даже как-то пока не думала…
Алла в этом сильно сомневалась: скорее всего, вопрос возник, как только Дарья узнала о смерти свекра. Однако она не стала пытаться вывести Гальперину на чистую воду. И правильно сделала, потому что та добавила:
