Алинины глаза широко распахнулись: откуда он мог узнать про коммуналку?!
— Расслабьтесь: я навел о вас справки. Неужели вы полагаете, я позволил бы кому ни попадя лицезреть мою задницу?
— А я-то думала, ваши выводы — следствие применения дедукции! — разочарованно проговорила Алина.
— О, вы знаете умные слова! — насмешливо сощурился Гальперин.
— Я окончила школу и медицинское училище, — сухо ответила она. — Это подразумевает, что я как минимум умею читать и писать.
— Оказывается, она может и зубы показать! — с удивлением и даже вроде бы некоторым удовольствием пробормотал адвокат. — Ну, раз карты вскрыты, давайте поболтаем без обиняков?
— Мы что, в покер играем?
— Пока не играем. Но если начнем, игра обещает быть занятной!
Алина недоуменно уставилась на Гальперина. О чем он говорит? Они едва знакомы! Он ни разу не выказал ей симпатии — впрочем, и никому другому. К адвокату приходили посетители, некоторые из которых, видимо, состояли с ним в родственных связях. Тем не менее было очевидно, что они делали это по обязанности, отнюдь не горя желанием проводить время у постели адвоката. Что не удивительно, если принять во внимание его вздорный характер и любовь совать нос в дела малознакомых людей!
— Я в азартные игры не играю, — ровно ответила Алина.
— Боитесь, что затянет?
— Боюсь, что зря потрачу время и деньги.
— А хотите их не потратить, а получить?
Вопрос застал Алину врасплох. Как же тяжело разговаривать с этим Гальпериным — он как будто все время пытается подловить ее!
— Я не понимаю…
— Конечно, не понимаете! — перебил он. — Я в курсе, что муженек выпер вас из квартиры в коммуналку. Принимая во внимание то, как вы ломаетесь на работе, он вряд ли вас поддерживает материально. Хоть алименты-то платит?
— Почему вы говорите со мной о таких личных вещах? По-моему, они касаются только меня, и…
— Разумеется, глупая девчонка, они касаются вас! — резко прервал ее Гальперин. — Но если вы и дальше будете продолжать плакать в подушку по ночам и не предпримете никаких действий, то вас и вашего ребенка в последующие лет пятнадцать ожидает мрачная перспектива. Вы думали, в какую школу он пойдет? Кружки, секции, репетиторы? А как насчет дальнейшего образования? Что вы можете дать ему? Когда вы идете в магазин, вы можете купить сыну робота-трансформера или довольствуетесь киндер-сюрпризом? Ответ очевиден… А ему, я вас уверяю, хочется робота!
Алина тяжело сглотнула. Русик — замечательный ребенок, он почти ничего не просит, как будто знает, что она все равно не сможет ему это купить. Другие дети приносят в детский сад дорогие электронные игрушки, и Русик с придыханием рассказывает дома об этих чудесах техники, но в детском магазине довольствуется тем, что просто рассматривает дорогие товары. Алина пользовалась каждой возможностью порадовать сына, но Гальперин прав: сколько бы она ни трудилась, ей не заработать достаточно, чтобы иметь возможность доставлять удовольствие собственному ребенку!
— Зачем вы все это мне говорите? — растерянно спросила она.
— У меня есть для вас предложение. Вернее, сделка.
«Сделка с дьяволом?» — отчего-то мелькнула в ее голове странная мысль. Но что Алина может предложить такому человеку, как Гальперин? У нее же ничего нет!
— Я адвокат, вы знаете, — продолжал он между тем, словно не замечая ее недоумения. — По разводам.
Алина машинально кивнула.
— Хотите вернуться в вашу квартиру? А еще я могу сделать так, что ваш бывший сильно пожалеет о том, что поступил с вами подобным образом. Ну, мне удалось вас заинтересовать?
* * *
Алсу постучала в дверь заведующего ТОН и услышала резкое:
— Войдите!
Он разговаривал по телефону и знаком указал на диван. Она молча уселась.
— Почему ее нельзя перевести в травматологию? — продолжал он разговор. — Она — ваша пациентка! Операцию ей делали у вас, и… Нет, мы не можем просто удалить протез — а дальше-то что?
Алсу внимательно следила за ртом заведующего — за тем, как двигаются его четко очерченные губы и кадык на шее. Длинные, сильные пальцы нервно постукивали по стильному пресс-папье в виде человеческого мозга, сделанного из черного оникса. Красивая работа. Красивые пальцы.
Голос на другом конце провода, очевидно, продолжал высказывать возражение за возражением, и заведующий раздраженно бросил трубку на базу. Желваки на его лице ходили ходуном, а серые глаза потемнели, став практически черными.
— Что-то случилось? — мягко поинтересовалась Алсу. Они были не в тех отношениях, что предполагают делиться наболевшим, но и оставить случившееся без внимания она не могла.
Владимира Всеволодовича Князева, зава ТОН, за глаза называли Мономахом. Алсу не знала, с чьей легкой руки прилепилось к нему прозвище, но слышала, что случилось это во время учебы в институте. Кто-то сведущий в русской истории обратил внимание на совпадение имени и отчества парня с Владимиром Мономахом
[1], а также на фамилию и решил обыграть все в шутливой манере. Вряд ли шутник предполагал, что идея приживется.
— Вчера доставили пациентку, — медленно, словно все еще размышляя, стоит ли откровенничать, ответил на вопрос Алсу Мономах. — Перелом протезированной шейки бедра.
— Вот же черт! — не сдержалась молодая женщина. — Сколько ей лет?
— Семьдесят четыре.
— О.
— Вот именно. Протез — вдребезги! Ставили его у нас, семь лет назад.
— В травматологии?
Он кивнул.
— А почему тогда к вам доставили?
— Тактаров сказал, «свободных коек нет».
— Ну да, бесплатных нет свободных! — скривилась Алсу. — Все в курсе, что коек нет, поскольку отделение забито платными пациентами, и врачи, включая самого Тактарова, трудятся в поте лица, рубя «капусту» — конечно, у них нет возможности заниматься больной, поступившей по ОМС!
— Вот я и пытаюсь перевести пациентку, но пока не выходит, — хмуро кивнул Мономах.
— Но Тактаров же не может не понимать, что она лежит не по адресу? Что вам с ней делать?
— Он предлагает удалить протез и все вычистить, но это же не выход!
— Разумеется, нужна замена протеза.
— Квот давно не сбрасывали, и Тактаров не желает возиться, — подытожил Мономах. — А ведь это он, лично, ставил ей титановый сустав!
Алсу понимала, что единственный выход в подобном случае — обратиться напрямую к главврачу: только он может обязать Тактарова взять пациентку. То, что зав травматологией — личный друг главврача, знают все. Выходит, жаловаться и требовать справедливости не имеет смысла.
