Закрыв дверь и щелкнув сигнализацией, я отправилась на второе за эту ночь свидание с ночным стражем.
Уже выработав определенную стратегию поведения, я мысленно представляла себе, как постучу в дверь и, сделав глупую физиономию, попрошу разрешения «кое-что уточнить». Мне, конечно, откроют (не держать же на улице хрупкую беззащитную девушку, постучавшую в двери посреди ночи), а уж остальное — это, как говорится, дело техники. А в том, что техникой я владею неплохо, могли убедиться уже очень многие, не только веснушчатый Леха.
Уверенная в своих силах, уже нарисовав в воображении картину ближайшего будущего и определившись со сценарием, я подходила к строжке. Но, находясь шагах в десяти от нее, была вынуждена остановиться. То, что я услышала, моментально опрокинуло все мои стройные планы и в очередной раз доказало, что насмешница-судьба плевать хотела на человеческие расчеты и в любой момент готова подкинуть самый неожиданный сюрприз.
— …да пгобовали уже, — донесся от сторожки хрипловатый басок. — И так, и этак. Леха говогит, какого-то синяка пгипахал, он ему там концегты устгаивает. Только тот, похоже, не больно-то волнуется.
— Храбрый, что ли? — послышался второй голос, сиплый надтреснутый баритон.
— Да не то чтобы очень хгабгый. Пгосто как-то пока не больно его это достает. Ну пгистали они к нему пагу газ, ну камень бгосили. А он плюнул да и дальше пошел. Надо посегьезнее что-нибудь.
— Посерьезнее не получилось, сам знаешь. Дима говорил, совсем уже было его в ту яму столкнули, да тут сучка какая-то влезла. Каратистка, блин.
— Да, Леха мне тоже гасказывал. В последнее вгемя постоянно с ними какая-то телка таскается.
— Вот-вот. Эта телка Грохота так отделала — до сих пор почесывается.
Дверь сторожки была приоткрыта, и из нее в темное пространство ночи вклинивалась полоса света. Кроме этого света и голосов, из небольшого помещения доносились вполне узнаваемые запахи, по которым безошибочно можно было определить, что здесь пьют и закусывают. По-видимому, у Картавого, которого я без труда опознала в одном из говоривших, были гости. Точнее, гость. Кроме баритона и косноязычного баса, других голосов не слышалось.
— Кто она такая вообще? — спросил Картавый.
— Пока не понял. Но прояснить не мешало бы. Мне и Миха жаловался. Разбросала, говорит, архаровцев моих, как кутят. А они впятером на одного были. Точнее, на одну.
— Впятегом?! Кгуто.
— Круче некуда, — с досадой произнес баритон. — Только я и сам не пальцем делан. Нужно с Димой перетереть. У него там всякие есть, пускай образумят ее.
— Ты с Димой поостогожнее. Ему только мигни — он так «обгазумит», костей не собегешь.
— Тем лучше. Я уж давно хотел… ладно, это потом. Это нужно будет… обмозговать. Кстати, ты зря говоришь, что ничего посерьезнее нету. Мне ребята только сегодня звонили, сказали, что тачку его в хлам уделали.
— Что, опять на догоге встгетили?
— Нет, в этот раз еще смешнее получилось. Они с этой бабой в больницу поехали, я так понял, интервью брать. Он же корреспондент у нас. А когда оттуда уезжали, им и подсунули сюрпризец. «Газель» грузовая всем кузовом в бок въехала. Прикинь? Заднее крыло — всмятку!
Из сторожки послышался смех.
— Это надо спгыснуть, — решил Картавый.
— Наливай!
7
Друзья пили и закусывали, а я, стоя в двух шагах от них, переваривала услышанное. Эта стоянка тоже располагалась на открытом месте, но в этот поздний час я не опасалась, что меня заметит какой-нибудь случайный прохожий. Все прохожие видели сейчас уже десятый сон.
Подойдя вплотную к забору, огораживающему территорию стоянки, я слушала перестук стеклянной посуды и удовлетворенное кряканье принявших на грудь и думала свои думы.
«С Картавым, кажется, разобрались. Он — точно такая же шестерка, как Паша и этот Леха. А вот товарищ, который сейчас здесь гостит, похоже, фигура посерьезнее. Это Миха, значит, ему жаловался. А ведь Миха и сам парень не промах, не из тех, кто жаловаться ходит. То есть получается, что этот баритон по иерархии находится уровнем выше? Тогда что, черт возьми, он делает сейчас с этим чудаком, сторожащим автостоянку? Как-то не стыкуется».
Кроме некоторой странности столь тесного общения низших и высших слоев, у меня были и другие вопросы. По ходу беседы прозвучало несколько новых имен, и меня чрезвычайно интересовало, о ком идет речь. Ведь все упомянутые люди, несомненно, имели отношение к травле Аркадия.
Что это за Дима? Судя по тому, как отзывался о нем Картавый, он тоже не из простых. Может, это и есть тот самый пресловутый Меченый? Дима Меченый… Хм! А что, звучит.
Или это тот мосластый парень, с которым мы так мило побеседовали у котлована? Впрочем, нет. Если верить баритону, парня, которого я отделала на стройплощадке, звали Грохот.
Что это вообще за имена у них? Картавый, Меченый, Грохот. Каким боком весь из себя цивильный Аркадий может соприкасаться со средой, представители которой носят такие имена?
Несмотря на то что этот ключевой вопрос до сих пор оставался без ответа, в том, что претензии к журналисту имеют именно эти представители, у меня теперь не было ни малейших сомнений. Сознательно или нет, но мой клиент умудрился насолить ребятам из местного криминального сообщества, и хотя мне пока неизвестно, в чем именно заключается его вина, ответить Аркадия, похоже, хотят заставить по полной.
«Как он там сказал, этот баритон? — припоминала я. — «Ребята мне звонили»? То есть получается, он — один из заказчиков? Если ему отзваниваются с докладом, иначе и быть не может. А возможно, он даже не один из, а единственный. Может, он-то и есть заказчик. Не он ли сейчас собирался «перетереть» с Димой о том, чтобы меня образумили? Другими словами, это нужно ему самому, а не Диме. Дима здесь — только своеобразная дубинка, а размахивает ею загадочный мужчина, сидящий сейчас в сторожке у никому не известного и никому не нужного босяка по кличке Картавый. И Паша — дубинка, и Миха, и этот мосластый придурок, которого непонятно за какие достоинства зовут Грохотом. Какой, однако ж, широкий спектр! Чуть ли не все криминальные слои умудрились поучаствовать в этой охоте. Что же это за заказчик такой, что может по собственному желанию двинуть такие силы? Боссы такого уровня к стояночным сторожам обычно в гости не ходят».
— Надо проставиться Диме, — смачно чавкая, говорил между тем баритон. — Я у него, считай, в долгу.
— Тогда уж и меня не забудь пгигласить, — с усмешкой прохрипел Картавый. — Кто для тебя с Лехой договагивался?
— Нормально! А вот это вот все тебе кто сюда принес? От Лехи твоего пока толку немного, а Дима мне реально помог. И ребят в нужный момент подогнал, и с Михой свел.
— Миха — мэн кгутой.
— Это точно. Думаю, ему в самый раз будет с этой бабой разобраться. Он сейчас на нее обижен, как же, какая-то щуплая шлюшка четырех мужиков раскидала, да не каких-нибудь, а его непобедимых орлов. Она для него сейчас вроде красной тряпки для быка. Если их на одной площадке вместе свести, он от нее мокрого места не оставит.
