– Мне жаль, – Брэндон передал сыну пороховницу. – Но теперь ты знаешь, с чем мы имеем дело.
Ричард кивнул, зарядил свое оружие, и они приготовились к следующей волне.
Но сначала атаки не последовало, хотя толпа визжала и кричала. Среди них Брэндон видел знакомые лица – фермеров, которых он знал в течение многих лет. Но среди них не было тех пастухов, которых он видел утром, и это немного успокоило его.
– Они пытаются поджечь конюшни, – сказал Ричард.
Брэндон посмотрел и увидел, что часть шайки, без сомнения, разочарованная неудачей, перенесла свои разрушительные намерения на другие здания, но мокрая солома не загоралась. Брэндон надеялся, что они не войдут в конюшни и не убьют лошадей. Он оглянулся на основную часть шайки, которая собралась в тесный круг, как бы совещаясь.
– Ты думаешь, они сдадутся? – спросил Ричард.
– Похоже, что нет. Они что-то замышляют.
Несколько мгновений спустя его опасения подтвердились. Шайка выстроилась в линию, кто-то отдал приказ, и все как один ринулись в атаку. Брэндон прицелился и выстрелил, но руки дрожали, и он промахнулся. Ричард сумел подстрелить одного из них, это же удалось одному из смотрителей, но основная масса продолжила наступление. Брэндон посмотрел на сына.
Нет времени для перезарядки.
Недостаточно людей для схватки.
Через разбитое окно влетел факел, приземлившись на пол. Ричард сразу же залил огонь водой из ведра, но в это время шайка достигла стен дома. Ударами вил и факелов они разбили еще несколько окон, и одна из занавесок загорелась. Брэндон и Ричард отступили к середине комнаты, и вдруг Брэндон услышал крик своей дочери.
– Джейн! – закричал Брэндон.
– Пора, Шон, – сквозь происходящий хаос ясно прозвучал голос Виктории.
– Что? – воскликнул Шон. – Нет!
– Прости. Загрузка Коридора Памяти через три, две, одну…
– Нет! – снова закричал Шон. Но образы дома уносились в потоке белого пламени, и когда видение исчезло, Шон очутился в месте под названием «ничто».
– Верните меня обратно! – закричал он.
– Ты не сможешь изменить исход, – сказала Виктория. – Эти события произошли более двухсот лет назад. И ты должен понимать, что твой предок выжил, потому что он передал свои воспоминания об этом событии после того, как это произошло.
– А как же Ричард? А мои дочери?
– Его дочери, Шон. Скажи это. Его дочери.
Это остановило его.
– Его дочери, – сказал он более спокойно.
– Не твои. У тебя другая жизнь. Живи ею.
Но Шон не хотел жить своей жизнью. Он не хотел возвращаться в свое тело.
– Помни о добром деле, для которого ты здесь. Мы очень многое узнаём с твоей помощью.
Шон глубоко вздохнул. Он применил методику, которой Виктория научила его, вспоминая запах маминого жаркого, запах кедра в деревенской мастерской его отца. Но вместе с теми приятными воспоминаниями появились и ужасные воспоминания о трубках, боли и мучительных ночах. Плохие воспоминания лучше помогали вспомнить ему о том, кем он был на самом деле, чем хорошие.
– Ты готов к извлечению теменных контактов? – спросила Виктория.
– Да, – очень тихо ответил он.
– Хорошо. Через три, две, одну…
Он почувствовал, как будто его закружило в водовороте, швыряя в разные стороны, и когда вода отошла, он вернулся в свое сознание разбитым и истощенным. Он не открывал глаза, так как голова еще кружилась, пока Виктория не сняла шлем. На мгновение он подумал, что его сейчас стошнит, но вскоре неприятное ощущение ушло. И на сей раз он, казалось, избежал этого позора.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Виктория, отсоединив его от устройств.
– Хорошо. Лучше, чем в прошлый раз.
– Приятно слышать. Состояние должно улучшаться.
Он кивнул, но подождал, пока комната перед его глазами полностью перестанет вращаться, прежде чем выбраться из пояса.
– Ты не против поговорить?
– Типа, терапия? – Шон провел руками по волосам. – Наверное, нет.
– Не со мной, – Виктория сделала паузу. – С Исайей.
Исайя и правда не очень часто говорил с ними, хотя Шон предполагал, что, вероятно, с Натальей была другая ситуация. Разговор с директором в то утро был исключением, и Шону было интересно, о чем Исайя хотел поговорить сейчас. Замешательство Виктории указывало на то, что она, вероятно, не слишком поддерживала эту идею.
– О чем он хочет поговорить?
– О твоем потенциале, – ответила она.
Глава 8
Грейс знала, что Масиреху не удастся самому освободиться от веревок. Ему оставалось ждать утра, когда придет торговец, чтобы сделать это.
Но Масиреха не освободят, если он не выдаст месторасположение рудников. Его честь не могла позволить сделать это. Он мог дать ложное месторасположение, но они быстро раскроют обман и все равно убьют его. Только он умрет еще дальше от дома и семьи. Масиреху необходимо вернуть торговца в город, где у него были союзники, и был только один способ добиться этого.
Ночь становилась холоднее, но песок под Масирехом еще некоторое время сохранял тепло жаркого дня. Масирех почувствовал, что по нему ползают какие-то насекомые, вышедшие на охоту в прохладе ночи. Он не обращал на них внимания и игнорировал холод, который постепенно пробирал его до дрожи. Он не спал.
Когда бледный рассвет озарил пустыню и исчезли последние капли росы, над Масирехом возник силуэт торговца.
– Как спалось? – спросил он, потягиваясь и зевая.
– Достаточно неплохо, как и тебе, – ответил Масирех.
– И ты скажешь мне, где твои рудники?
– Я не могу, – сказал Масирех.
Торговец вытащил нож.
– Я тебя предупреждал. Я терпел, но теперь мое терпение подошло к концу.
– Не кори себя, – сказал Масирех. – Редко кому хватает терпения.
– И почему же?
– Потому что у меня нет ответа на твой вопрос.
Торговец приблизил к нему нож.
– Что ты имеешь в виду?
– Я сказал прямо. У меня нет ответа. Я не знаю, где рудники.
– Ты лжешь.
– Я бы хотел соврать. Ради меня, а не тебя.
Торговец немного опустил нож.
– Объясни.
– У меня соглашение с моим братом. Он занимается добычей. Я занимаюсь торговлей. Он в безопасности, а я принимаю на себя риск, если кто-то попытается заставить меня раскрыть местонахождение наших рудников. Это выгодно моему брату.
