– С позволения вашего величества, – сказал он, с приятной улыбкой приступая к трону. – Мы братья-близнецы с Иоанном, королем английским. Точно так, государь, природа образовала наши головы из одной глины и даже выжигала их в одной печке. С той только разницей, что из вас вышел больше мошенник, чем дурак, а из меня больше дурак, чем мошенник. Но так как вашу голову она нарядила в корону, то меня вознаградила вместо того этим прекрасным носом, составляющим в эту минуту предмет вашего восторга.
– Кто бы ты ни был, но шут ты преизрядный! – воскликнул Иоанн в восторге, что нашел приятный случай убить время. – Подойди ближе. Ты же, паж, отсчитывай деньги моему казначею.
Но оставим короля забавляться шутками Галлона-шута и последуем за графом Солсбери в башню.
Время было обеденное, и когда граф Вильгельм вошел в тюрьму, рыцарь Куси сидел за столом, уставленным отборными кушаньями и в роскошной обстановке, очень необыкновенной в таком помещении.
– Ты ли это, Солсбери? А я было отчаивался увидеть тебя! – воскликнул обрадованный Куси.
– Не осуждай меня, прежде чем узнаешь причину, старый товарищ, – отвечал Вильгельм, крепко пожимая руку пленника. – Иоанн убедил меня, что имеет надежду склонить тебя на нашу сторону, и поклялся обращаться с тобой как с другом. В противном случае я ни за что не препоручил бы ему тебя. Но не меня одного он обманул. К счастью, твой паж приехал сегодня утром с выкупом за тебя; в это же самое время и я въехал в город и тотчас узнал об исчезновении Артура. Дрожа за твою жизнь, я поспешил во дворец и вырвал у короля приказ об освобождении – и вот я опять с тобой! Но Артур, бедное дитя! Что с ним сделалось?
– Хочешь узнать? – произнес Куси, схватив графа за руку и впиваясь в него глазами. – Обратись к реке, осмотри ее пучины и получишь ответ!
– Я так и подозревал, – сказал Вильгельм мрачно. – Но кто совершил это преступление?
– Кто? Иоанн Анжуйский, твой брат!
– Благодарю Бога, что я не прихожусь ему законным братом! – воскликнул Вильгельм с отвращением. – Надеюсь, по крайней мере, что он не своей рукой убил его?
– Утверждать этого я не могу, а между нами, почти уверен в том. Но верно то, что Артур был убит по его приказанию и у него на глазах.
Тут Куси поведал ему о сцене, разыгравшейся в тюрьме, и о том, что он видел на реке.
– Если ты еще сомневаешься, то посмотри, как со мною теперь поступают. Взгляни на это роскошное угощение и если смеешь – попробуй. У меня недостало смелости на это, да и охоты никакой нет умирать отравленным в этой тюрьме, как крыса на чердаке.
Вильгельм опустил голову и около минуты хранил молчание. Потом взял за руку рыцаря и сказал:
– Уйдем, уйдем отсюда! Если бы мы могли разобрать все это прошлое, то к чему бы это нам послужило? Артур умер, а если Иоанн должен потерпеть наказание, то это не может быть от руки его брата. Ты свободен, и это главное. Уйдем. Выкуп за тебя уплачен, и твой паж ожидает тебя в тронной зале. У меня ты найдешь лошадь и оружие, и хотя мое желание не доказывает радушного гостеприимства, однако, признаюсь тебе, я очень желаю, чтобы ты скорее убирался отсюда, чтобы не попасть в лапы Иоанна.
Куси вышел из тюрьмы вместе с Вильгельмом, который проводил его во дворец, но когда они вступили на первые ступени крыльца, ведущего в тронную залу, Куси вдруг остановился и сказал с особенным выражением своему товарищу:
– Солсбери, не ходи дальше. Как рыцарь, я должен исполнить перед отъездом свой долг.
– Исполняй его, Куси, – отвечал Вильгельм Солсбери печально, потому что хорошо понимал, о каком долге говорил рыцарь. – Исполняй свой долг, не мне тебе мешать.
Он удалился, и лицо его было покрыто краской стыда.
Когда вошел Куси, Иоанн все еще принимал некоторых придворных, изредка перебрасываясь шутками с Галлоном-шутом. Эрмольд де Марси с герольдом отсчитывали выкупную сумму казначею, сидевшему за столом налево от трона. Куси приблизился к ним; выкуп был отдан и принят с обычными церемониями, после чего рыцарю была выдана охранительная грамота для свободного проезда по английской земле.
Куси после этого отошел от стола и устремился прямо к трону; перед ним шел герольд, которому рыцарь прежде отдал вполголоса какое-то приказание. Герольд прокричал:
– Слушайте, Иоанн Анжуйский, король английский, слушайте!
Иоанн, не замечавший вроде как появления Куси, хотя в сущности глаз с него не спускавший, вдруг поднял голову и устремил на рыцаря гневный и грозный взор. Но Куси без страха выдержав этот взор, твердыми шагами подошел к ступеням трона и громким, звучным голосом сказал:
– Иоанн Анжуйский, король без закона, рыцарь без чести! Я, Ги де Куси, вслух и в общем присутствии обвиняю тебя в злодейском убийстве твоего племянника Артура Плантагенета, законного короля Англии! Если найдется в мире человек, который осмелится опровергать убийство, в котором я обвиняю тебя, то я скажу ему прямо в лицо, что он лжец и вызову его на смертный поединок. Вот мой залог, Иоанн Анжуйский, – продолжал он, бросая перчатку на ступени трона. – Пускай моя перчатка никогда не будет поднята в защиту такого гнусного преступления! Пусть навеки остается пригвожденной к воротам твоего дворца, как явное доказательство твоего позора и бесславия!
С трепетом негодования английские бароны внимали этим словам, которые с такою силой выражали вопль их совести, и ни один из них не пошевелился, чтобы поднять перчатку. Прежде всего они были рыцарями, а потом уже англичанами; а дело, затеянное рыцарем Куси, касалось чести всего рыцарства.
Иоанн хладнокровно выслушал вызов, но вид, принятый его баронами, заставил его побледнеть.
– Как?! – воскликнул он с притворным негодованием. – Избранные воины Англии окружают мой трон и между таким множеством благородных баронов и храбрых рыцарей не найдется ни одного, у которого достало бы мужества отомстить за оскорбление, нанесенное его королю, в его присутствии, этим дерзким французом?
Двое или трое баронов выступили было вперед, но лорд Пемброк поднял руку, чтобы удержать их, и воскликнул:
– Остановитесь, милорды, остановитесь! Прежде чем защищать какое-нибудь дело, надо узнать, справедливо ли оно; обвиняемый народным голосом, истолкователем которого явился этот рыцарь, король еще не оправдался.
Потом, обратившись к Иоанну, благородный лорд продолжал со сдержанным волнением:
– Государь, никогда ваши бароны не щадили на службе вашей ни крови, ни имущества своего, и никогда еще не бывало, чтобы они медлили обнажать мечи на помощь вам в ссорах с вашими врагами. Пусть будет доказана ваша невинность, и в этом деле мы снова докажем вам свою верность. Да, государь, это зависит от вас самих. Оправдайтесь в гнусном обвинении, позорящем ваше имя, и я первый, как лорд-маршал Англии, потребую права защищать честь вашу, и вы увидите, что все эти клинки разом обнажатся, чтобы поддержать вас. Пока вы не оправдаетесь, мы не можем и не хотим отвечать на ваш призыв. Сир де Куси, – продолжал лорд, почтительно склонив голову перед рыцарем. – Я принимаю ваш вызов и обязуюсь встретить вас с оружием в руках до истечения трехмесячного срока в том случае, если получу доказательства, что ваше обвинение ложно или несправедливо. Иначе я передам вашу перчатку всякому рыцарю, пожелавшему сразиться с вами. Если же таковых не окажется, я возвращу ее вам с почестями. Правда, мне хотелось померяться с вами силами, но я чувствую, что если моя совесть будет кричать: «Ты защищаешь неправое дело», – то я буду дрожать как трус и не смогу управляться с мечом.
