Предчувствие Гаспара оправдалось: на берегу, как и повсюду, земля была покрыта толстым слоем грязи, быстро засыхавшей под знойными лучами солнца. Следы индейцев исчезли, словно их занесло снегом. Ни одна царапина, ни один отпечаток не указывали на то, что недавно вверх по Пилькомайо проехала кавалькада.
– Каррамба! – сердито воскликнул гаучо. – Так я и думал. Теперь мы слепы, как мул с завязанными глазами. Черт бы побрал эту проклятую торменту!
Глава XXXI
Риачо
Несколько секунд следопыты простояли в нерешительности, не зная, куда ехать и что предпринять.
Но гаучо так легко не падал духом. Не было никаких оснований предполагать, чтобы индейцы свернули здесь в сторону от реки. Поэтому Гаспар посоветовал двинуться в прежнем направлении, вверх по Пилькомайо, с тем чтобы принять окончательное решение на распутье. Итак, Гаспар дал коню шпоры, и все трое двинулись вперед.
Пустившись крупной рысью, они через несколько минут добрались до устья ручья. Он протекал в глубокой расселине. Здесь следопытов ждала радость. Нанесенный ветром песок был смыт с крутых откосов дождем, и на земле сохранились отпечатки копыт.
Гаспар был прав: индейцы действительно не сворачивали с дороги.
Но, выбравшись из оврага на равнину, Гаспар и юноши растерялись: до самого горизонта она была покрыта грязью. Как выяснить, поехали ли индейцы вверх по Пилькомайо, свернули ли вверх по ручью или, быть может, поскакали по голой степи, сокращая дорогу к какой-то неизвестной цели…
Оставалось только гадать. Покружившись по берегу ручья в поисках следов, гаучо вернулся к месту переправы.
– По-моему, можно спокойно продолжать путь берегом Пилькомайо. Я знаю местность миль на девяносто в окружности. Примерно в сорока милях река делает излучину; помнится, там древняя индейская тропа отступает от реки и пересекает мыс. Несомненно, краснокожие держались именно этого пути. Тропа широкая, удобная: индейцы постоянно по ней ездят. К тому же мыс покрыт солончаками, и там, пожалуй, нет такой отчаянной грязи. Кто знает, может, мы найдем следы этих разбойников.
Чиприано и Людвиг, разумеется, не возражали, и все трое поскакали дальше. Теперь им не приходилось задерживаться, рассматривая следы, и всадники во всю прыть погнали лошадей. Единственной помехой на пути были ручейки, впадавшие в Пилькомайо. Все они были настолько мелки, что лошади свободно переходили их вброд; но наконец всадники подъехали к глубокой и широкой речке с такими обрывистыми берегами, что переправа оказалась невозможной. То была одна из тех речек, называемых «риачо» и напоминавших луизианские «байу», которые наполняются водой лишь в дождливое время года, а жарким летом совершенно пересыхают.
С первого взгляда Гаспар понял, что перейти речку вброд не удастся. Оставалось только пуститься вплавь. Подобно всем пампасским лошадям, кони наших путников плавали не хуже выдры. Затруднение заключалось не в этом: берега речки были настолько круты, что лошади, очутившись в воде, не выберутся на сушу. Каменистые отвесные берега футов в шесть вышиной обрывались прямо в воду; нигде ни уступа, ни подъема; речка бурная и глубокая…
– Каррамба! – воскликнул гаучо. – Здесь не переправишься…
– Так где ж? – нетерпеливо спросил Чиприано.
– Невдалеке есть, кажется, брод, – ответил Гаспар. – Но, хоть убейте, не вспомню, где он. Эта проклятая тормента так спутала все карты, что ничего не разберешь… Дайте-ка осмотреться, – продолжал он, вглядываясь вдаль. – Этот брод должен быть выше… Ах да, вспоминаю – около него росло высокое дерево – квебраха
[34]… Ага, вот и оно. И ветка с левой стороны сломана. Видите?
Всмотревшись, юноши заметили крону одинокого дерева со сломанным суком. До этого дерева было около двух миль, но и на таком расстоянии было сразу видно, что это квебраха (сокращенное quebra-hacha, или «сломай-топор»): так прозвано это дерево за его твердость и тяжесть его древесины.
– Вброд ли, вплавь ли, – сказал Гаспар, – но около этого дерева мы переправимся через риачо. Вперед, сеньорито!
И не теряя попусту слов, путники повернули лошадей и поскакали к квебрахе.
Глава XXXII
Даровой обед
Путешественники медленно продвигались к дереву, служившему им путеводной вехой.
Наконец, выбравшись на возвышенность, поехали быстрей, уже не опасаясь увязнуть в болоте.
– Мы легко перешли бы ручей вброд, – заметил Гаспар, – если бы не проклятый ураган. Вода не доходила нам до стремени, когда мы проезжали здесь полгода назад с несчастным Гальбергером. Сейчас нам придется пуститься вплавь. Ничего! Положимся на лошадей. Берега пологие, и мы не рискуем свалиться в поток. Здесь проходит индейская тропа.
Спутники слушали болтовню Гаспара.
– Каррамба! Я совсем позабыл.
– Что такое?
– Да здесь-то и можно выяснить, держимся ли мы правильного пути. Если краснокожие ехали к реке и переправились через приток, то должны сохраниться следы переправы. Мы сейчас их увидим.
Они доехали до квебрахи. Гаспар спешился, предложив спутникам последовать его примеру. Снова увидели приток и спуск, окаймленный мелким кустарником.
У брода расхаживала целая стая длинноногих белоснежных птиц с длинными черными клювами, голой шеей и красными зобами. Путешественники узнали в них «журавлей-солдат», обязанных своей кличкой красным шеям, похожим на воротники аргентинских пехотинцев.
– Браво! – с довольным видом воскликнул гаучо, рассматривая птиц. – Нам не придется выкупаться. Посмотрите: птицы едва замочили себе ноги; там, где прошел журавль, переберется, конечно, лошадь. Прекрасный брод!
– Там, где прошел журавль, переберется, конечно, лошадь
Все трое молча наблюдали за журавлями, спокойно разгуливавшими в воде. Они погружали длинные клювы в воду, хватали трепещущих рыб и ловко проглатывали их.
– Журавли завтракают, – усмехнулся гаучо. – Вернее, обедают, – добавил он, глядя на солнце. – Нам также не вредно поесть.
Гаспар многозначительно похлопал себя по животу.
– Значит, пообедаем, – продолжал он, – хотя, грустно сказать, у нас нет ничего, кроме сухого «шарки». О чем же я думаю? Мозги совсем не работают! Мы прекрасно пообедаем. Ну, сеньоры, прячьте лошадей в кусты, живо!
Он быстро отвел свою лошадь в сторону, спрятавшись за ней, как за щитом.
Мальчики последовали его примеру, ничего не понимая.
