Сперва мы прибыли в Ликкелфилд. Я хорошо знал этот город. Тут я бросил в реку труп двуличного Оффы. Этот человек тренировал собак, продавал новости, и я считал его своим приятелем, а затем он предал меня. Город был населен саксами. Как правило, обитающие вокруг даны не трогали его. Я подозревал, что большинство здешних саксов, подобно Оффе, покупало мир службой данам. Многие из них наверняка состоят в армии Кнута и наверняка ходили к усыпальнице святого Чеда в большой церкви Ликкелфилда и возносили мольбы о победе Кнута. Даны дозволяли содержать христианские церкви, но попробуй я воздвигнуть алтарь Одину где-нибудь на саксонской земле, святоши тут же начнут точить ножики. Они поклоняются ревнивому Богу.
Над крышами города кружили летучие мыши. Собаки лаяли на нас и получали взбучку от боязливого народа, которому хватало ума бояться стука копыт в ночи. Ставни накрепко заперты. Мы пересекли поток, в который я кинул труп Оффы, и мне припомнились пронзительные вопли его вдовы. Светила почти полная луна, серебрившая дорогу, которая поднималась теперь в невысокие лесистые холмы. Деревья отбрасывали густые черные тени. Мы ехали в тишине, если не считать стука копыт да звяканья сбруи. Путь наш лежал по римской дороге, уводившей на запад от Ликкелфилда. Дороге, которая прямо, как древко копья, пролегала между низких холмов и широких долин. Нам приходилось пользоваться этой дорогой прежде. Даже в свете луны местность выглядела знакомой.
Финан и я остановились на лысой вершине и глядели на юг, пока ряды всадников струились мимо по дороге. Впереди уходило вниз по склону сжатое поле, за ним темнели лес и другие холмы, но где-то далеко-далеко виднелся слабый отблеск света. Я посмотрел на восток, откуда мы пришли. Нет ли в той стороне зарева? Мне хотелось получить доказательства, что Кнут остался в Тэмворпиге, что его огромная армия выступит только с рассветом, но отблеска костров на горизонте я не видел.
– Ублюдок идет за нами, – буркнул Финан.
– Скорее всего.
Но далеко на востоке виднелось сияние. По крайней мере, мне так казалось. Сказать определенно я не мог, слишком велико было расстояние. Возможно, это просто фокусы ночи. Усадьба горит? Или это лагерные костры армии? Войска, на которое я уповал? Финан тоже смотрел. Я знал, о чем он думает, на что надеется. То были наши общие мысли и чаяния, но ирландец не сказал ничего. Мне почудилось на миг, что зарево стало ярче, но я не был уверен. Иногда тьму ночи рассеивал свет – огромное сверкающее полотно, которое переливалось и струилось как вода. Мне подумалось, не является ли и это тем загадочным свечением, что боги посылают в ночи, но чем пристальнее я вглядывался, тем меньше видел. Только ночь, горизонт и черные деревья.
– Долгий мы путь проделали со времен того невольничьего корабля, – задумчиво произнес Финан.
Я удивился, с какой стати ему вспомнились те далекие дни, потом понял: он думает, что его часы сочтены, а на пороге смерти человек возвращается мыслями в прошлое.
– Ты говоришь так, будто это конец, – укорил я его.
Ирландец улыбнулся:
– Как ты любишь повторять: Wyrd bið ful āræd?
– Wyrd bið ful āræd, – повторил я.
От судьбы не уйти. И быть может, как раз в этот самый миг, пока мы вглядываемся во тьму в надежде увидеть свет, три норны прядут нить моей жизни под сенью великого дерева. И одна берет ножницы. Финан продолжал смотреть на юг, стараясь разглядеть в небе зарево, говорящее о наличии другой армии, но горизонт в той стороне освещали лишь звезды.
– Западные саксы всегда были осторожны, – заметил Финан уныло. – Если только не ты вел их.
– А Кнут не из боязливых.
– И он идет за нами, – проворчал ирландец и повернулся к востоку.
– Даны в часе позади нас?
– Их разведчики – пожалуй. Но как только он окажется на другом берегу… – Финан не договорил.
– Мы не можем убегать вечно, – заметил я. – Но способны задержать их.
– В любом случае к рассвету в наши задницы вцепятся две или три сотни парней, – заметил ирландец.
– Это точно. Что бы ни было, это случится завтра.
– Поэтому стоит поискать место для боя.
– Верно, а заодно задержать их в ночи. – Я бросил последний взгляд на юг и решил, что зарево привиделось мне в мечтах.
– Как помнится, – произнес Финан, разворачивая коня к западу, – на этой дороге лежит старинный форт.
– Да, только он слишком велик для нас, – напомнил я.
Форт был римский: четыре земляных вала, очерчивающих обширный квадрат в месте слияния двух дорог. Поселений на перекрестке вроде как не было, только остатки этой могучей крепости. Для чего ее построили? Неужели римские дороги кишели разбойниками?
– Велик, чтобы его защищать, – согласился ирландец. – Но вполне подойдет, чтобы задержать этих ублюдков.
Мы поспешили на запад, вслед за колонной. Я то и дело поворачивался в седле, высматривая преследователей, но никого не заметил. Кнут наверняка понимает, что мы попытаемся улизнуть, и вышлет за реку разведчиков на легких конях отыскать нас. Их задача – выследить беглецов, чтобы Кнут мог догнать и сокрушить их. Кнут будет стремителен и зол. Зол не на меня, но на себя. Ярл бросил охоту на Этельреда и теперь сообразил, что это было ошибочное решение. Его орда много дней опустошала Мерсию, но не разбила пока еще ни одной сакской армии. А армии эти усиливаются и, возможно, выступили в поход, и время работает против него. Но я отвлек Кнута – захватил его семью, сжег его корабли, уничтожил его поместья. Кнут в ярости кинулся за мной и обнаружил, что это была уловка и его жена и дети живы. Будь у него мозги, он бросил бы меня, потому как я не тот враг, которого ему следует бить. Ярлу стоило бы разгромить Этельреда, а затем обрушиться на западных саксов Эдуарда, но я полагал, что Кнут погонится за мной. Я был слишком близкой приманкой, слишком соблазнительной. Убив меня, Длинный Меч снискал бы еще большую славу, да и потом, наш маленький военный отряд – легкая добыча. Истребить нас, спасти сына, затем повернуть на юг и развязать настоящую войну. Чтобы разгромить нас, требуется всего один день, а потом можно разобраться и с врагом покрупнее.
А моя единственная надежда заключалась в том, что этот враг покрупнее не испугался и идет мне на выручку.
Огромный форт казался черным в тени лунного света. Это было могучее сооружение, возведенное из земли на пересечении двух дорог. Думаю, некогда тут имелись деревянные строения, в которых размещались римские солдаты, но теперь внутри поросших травой валов не было ничего, кроме обширного пастбища, населенного стадом коров. Я перебрался через обмельчавший ров и невысокую насыпь. Меня встретили два завывающих пса, на которых тут же шикнул пастух. Разглядев кольчугу и шлем, он бухнулся на колени, склонил голову, обхватил за шеи рычащих собак и задрожал от страха.
– Как называете вы это место? – спросил я у него.
