Он пялился в экран, глядя на висевший перед ним список иностранных банковских счетов, пока не заболели глаза. В последний час Эдмундс ни на йоту не продвинулся вперед, просто сидел и смотрел в окно, наблюдая, как на город опускается ранний вечер. Сосредоточиться он не мог. Утром Бакстер прислала досье на первых трех убийц, но он так и не смог взглянуть на них даже одним глазком из-за годовалой дочки, у которой резались зубки, жены, страдающей от вечного недосыпа, и бесконечных обязанностей, которые на него налагала работа с полной занятостью. Он поймал себя на мысли, что желает побыстрее досидеть до конца дня, вернуться домой, юркнуть в пристройку и полностью посвятить себя расследованию.
Он огляделся, проверил, нет ли поблизости начальства, потом открыл сайт «Би-би-си Ньюс», постоянно обновлявший сведения о событиях на Центральном вокзале Нью-Йорка. Снова бросил взгляд на телефон, удивляясь, что Бакстер до сих пор ничего не написала. Читая леденящие кровь показания свидетелей, Эдмундс напомнил себе, как средства массовой информации хватаются за подобные истории, вечно преувеличивая и придумывая несуществующие подробности. Но даже если в приведенных на сайте материалах присутствовала хотя бы крупица правды, можно было с уверенностью заявить, что случай был самый бесчеловечный и жестокий из всех, о которых ему когда-либо приходилось слышать.
Не в состоянии больше противиться соблазну, он открыл почту, загрузил прикрепленные к сумбурному письму Эмили файлы и взялся за работу.
Руш остался на Центральном вокзале, предоставив Бакстер и Кертис сопровождать в больницу пришитую к телу Гленна Арнольдса жертву. Оказавшись сегодня на волосок от смерти, агент хотел только одного – услышать голос жены. Он понимал, что ужасно повел себя по отношению к Кертис, торопясь как можно быстрее уйти и позвонить. Одних извинений здесь мало.
Руш пешком направился к больнице и у главного входа увидел Бакстер. Несколько минут спустя они пересекли магистраль ФДР и сели на скамейку, с которой открывался вид на Ист-Ривер.
– Если вы хотели поговорить о Кертис, то мне и без вас все прекрасно известно, – начал Руш, – я скотина… и чтобы извиниться, приглашу ее сегодня на ужин.
– Нет, дело не в этом.
– Значит, хотите обсудить, какого черта я поперся безоружный с ним разговаривать?
– Скажите, Руш, – спросила напрямик Бакстер, – вы ищете смерти?
– Почему это? – Он засмеялся и был явно удивлен.
– Я не шучу.
– Конечно, нет! Послушайте, кому-то же надо было туда пойти и…
– Речь не об этом.
– Вам интересно, почему я просил в него не стрелять? Но ведь парень был нужен нам живым. Еще чуть-чуть, и он назвал бы имя того, кто…
– Я совсем не это имела в виду, – перебила его Эмили.
Они на несколько мгновений умолкли – позади них прошел бездомный с тележкой из супермаркета.
– Когда Кертис ринулась вас спасать, я не пошла за ней, я стояла у боковой стены за Куклой… и смотрела на вас…
Руш ждал продолжения.
– Вы улыбались.
– Улыбался?
– Когда первый выстрел не сразил его наповал, он направил на вас пистолет, вы закрыли глаза и… улыбнулись.
– Может, вам показалось? – сказал агент.
– Я пока еще верю своим глазам, – ответила она, ожидая объяснений.
– Даже не знаю, что вам сказать. Не помню, чтобы я улыбался. Для этого вроде бы не было ни малейшего повода. Что же касается вашего вопроса, то уверяю вас: нет, я не ищу смерти. Можете мне поверить.
– Ну хорошо, – ответила Бакстер, – но я по личному опыту знаю: когда кто-то начинает безрассудно играть своей жизнью, в конечном итоге страдают те, кто его окружает.
Стало тихо. Через несколько мгновений с бесцветного дерева слетел голубь. Они проводили его глазами, глядя, как он направляется к Рузвельт-Айленд и мосту Куинсборо.
– Я сегодня облажался, – произнес Руш, неподвижно уставившись на реку, – надо было сразу понять, что тот человек жив. Узнай я об этом на пару секунд раньше, все было бы по-другому.
– Да как, черт возьми, вы могли это узнать? – спросила Бакстер.
– У него шла кровь.
– Кровь?
– Да. Ярко-красная, вытекала из ран, – ответил Руш, страшно недовольный собой, и повернулся к ней. – У мертвецов кровь не идет.
– Обязательно это запомню, – заверила она огорченного коллегу.
– Пойдемте, – сказал Руш, – у нас много работы.
– Какой еще работы? Арнольдс ведь ничего не сказал.
– Еще как сказал! Парень сообщил нам, что сделал это не добровольно, а по чьему-то указанию – им манипулировали. В этом контексте приобретает особую актуальность вопрос об остальных убийцах. Может, они не были членами тайной секты, может, ими просто руководил один человек?
– «Он», – произнесла Бакстер, вспомнив слово, которое донеслось из крохотного динамика телефона во время разговора Дамьена с убийцей.
– Совершенно верно, он, – кивнул Руш, – мы явно подошли к делу не с той стороны. Я думаю, между убийцами в обязательном порядке должна быть связь: у каждого из них было уязвимое место, каждого можно было шантажировать или напугать. Если мы найдем эти слабые точки, мы сможем понять, кто мог использовать их в своих интересах.
– Тогда с чего начнем?
– Во время обыска квартиры Арнольдса эксперты нашли карточку регистрации посещений врача. Он лечился у психиатра.
– У него, похоже, и в самом деле были… проблемы, – тактично произнесла Бакстер.
– И кто нам лучше о них расскажет, как не его мозгоправ?
Глава 13
Суббота, 12 декабря 2015 года,
2 часа 15 минут дня
Когда Бакстер и Руш зашли в региональное отделение ФБР, Кертис там не оказалось. На их звонки она тоже не отвечала. Не зная точно, засиделась ли агент за обедом или же, по вполне объяснимым причинам, решила сегодня в офис больше не приходить, они решили взяться за дело без нее.
Адрес врача, нацарапанный на тыльной стороне ладони Руша, привел их в большой дом на 20-й Ист-стрит, окна которой выходили на Гремерси-парк. Бакстер и Руш поднялись по лестнице, обрамленной внушительными колоннами. Когда они вошли в шикарную приемную и им предложили сесть, Бакстер почувствовала, что одета недостаточно официально. Не желая разбираться с бесчисленными кнопками кофе-автомата, она налила себе стакан воды и устроилась напротив Руша. Царившую вокруг тишину смягчала классическая музыка.
– С Кертис встретимся в отеле, – сказал Руш не столько Бакстер, сколько себе, видя, что она в течение пяти минут не произнесла ни слова, – вероятно, ей потребуется какое-то время, чтобы восстановиться.
– Одного времени здесь, пожалуй, будет мало, – ответила Эмили и с красноречивым видом оглядела интерьер, намекая на помощь психиатра.
