В дверь номера Кертис постучали.
– Я бы действительно была благодарна, если бы вы помогли мне снять одежду, – сказала Эмили.
Увидеть ухмылку на лице коллеги она не могла – ей закрывала глаза застрявшая чуть выше головы блузка, которую она стала стаскивать с себя, но довести дело до конца так и не сумела.
– Я сейчас, только ключ возьму, – притворно закашлялась Кертис, чтобы не расхохотаться, и вернулась в номер.
В коридоре послышались голоса.
– Что уставились? – рявкнула кому-то Бакстер.
Кертис прошла с ней в номер, где британский новостной телеканал вполголоса расписывал в деталях очередное непопулярное решение, принятое парламентом.
Немного помучившись, агент, наконец, освободила ее от пут. Бакстер в смущении накинула на себя полотенце.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Сука!
– Простите? – Кертис остолбенела.
– Не вы, – уточнила детектив, глядя в телевизор и шаря в поисках пульта, чтобы сделать громче.
Поскольку в Англии сейчас стояла глубокая ночь, на экране без конца повторялись новости истекшего дня. Сейчас наступила очередь итогового вечернего выпуска в исполнении Андреа Холл, привлекшего внимание Бакстер после того, как на большом экране за спиной элегантной ведущей возникла ее собственная утомленная физиономия. В рыжих волосах журналистки появилась изумительная белокурая прядка, которую еще до обеда наверняка воспроизведут на собственных головах женщины по всей стране.
– Простите, – сказала Андреа с таким видом, будто от волнения у нее в горле застрял ком, – вероятно, многие из вас не знают, что мы со старшим инспектором Бакстер близкие подруги…
– Сука! – яростно повторила Эмили.
Кертис благоразумно хранила молчание.
– …Я присоединяюсь к остальным членам ее лондонской команды и желаю скорейшего выздоровления после схватки с подозреваемым.
Андреа сделала глубокий вдох и продолжила со стоическим профессионализмом, скрывающим полное равнодушие:
– Ну хорошо. Теперь давайте поговорим с коммандером Джиной Ванитой из столичной полиции… Добрый вечер, коммандер.
На экране появилась начальница Бакстер; за ее спиной виднелся задник с очертаниями Вестминстерского дворца.
– Добрый вечер, мисс Холл.
Прекрасно зная способность сидевшей напротив амбициозной журналистки еще больше усугублять и без того непростую ситуацию, Ванита решила взять оборону на себя.
– Скажите, коммандер, вы считаете себя верующей? – спросила Андреа, бросаясь с места в карьер.
– Я… – весь вид Ваниты недвусмысленно говорил о том, что интервью с самого начала вышло за пределы ее зоны комфорта. – Если вы позволите мне не отклоняться…
– Судя по отсутствию прогресса, можно сделать вывод, что у вас по-прежнему нет ничего конкретного по делу об этих жутких убийствах – по всей видимости, за ними стоит один и тот же нездоровый человек, а совершают их люди, внешне между собой никак не связанные, я правильно понимаю?
– Мы продолжаем активные поиски…
– Азазеля.
– Что, простите?
– Полагаю, вы в курсе теории пастора Джерри Пилснера?
– Разумеется, – ответила Ванита.
Было почти невозможно не знать об этом фанатике, потому что он являлся на все передачи, которые соглашались его позвать.
– И что же?
– В смысле?
– Он привел весьма своеобразное объяснение происходящего.
– Именно.
– Могу я поинтересоваться, уделяет ли полиция какое-то внимание его словам?
– Никоим образом, – улыбнулась Ванита, – это было бы непростительной тратой наших ресурсов.
Андреа засмеялась, Ванита немного расслабилась.
– Вот как, непростительной тратой? – спросила Андреа, погружаясь в мир своих профессиональных деформаций. – Ведь на прошлой неделе и у нас, и в США религиозные организации всех конфессий столкнулись с небывалым наплывом верующих.
Выражение лица Ваниты изменилось. Она увидела, в какую ловушку ее пытаются заманить:
– Полиция Лондона с уважением относится к убеждениям этих людей…
– Не глупо ли с их стороны во что-то верить? Как вы считаете, коммандер?
– Ни в коем случае. Просто…
– Иными словами, теперь вы утверждаете, что теория «падшего ангела» все же заслуживает внимания в качестве одной из возможных ветвей расследования?
Бедная Андреа, казалось, совершенно запуталась.
– Я этого не говорила. Однако…
Ванита пыталась выпутаться.
– Я, конечно, не следователь, – продолжала Андреа, – но разве можно исключать возможность того, что на эти убийства злодея вдохновили Библия и ангел Господний, впавший в немилость?
Ванита застыла, мысленно выбирая наименее вредоносный вариант ответа.
– Коммандер?
– Да… Нет. Мы…
– Так как же? – в отчаянии взмахнула руками Андреа. – Ведь полиция наверняка должна учитывать все…
– Да, – решительно перебила ее Ванита. – Мы действительно рассматриваем подобный вариант.
В эту секунду камера вдруг отъехала назад, явив зрителю простиравшуюся на несколько метров в разные стороны стену мониторов, в самом центре которой сидела ведущая.
– О нет, – простонала Бакстер, чувствуя приближение фирменного момента Андреа Холл, неизменно рассчитанного на сенсационный эффект.
Экраны за столом ведущей театрально мигнули и зажужжали, изображение Ваниты померкло, и на смену ему пришла пара распростертых черных крыльев, будто выросших из плеч журналистки.
– Итак, вы сами только что слышали, – обратилась Андреа к своей огромной аудитории, – полиция Лондона охотится на падших ангелов.
– Что она такое говорит? – спросила Кертис.
– Она всегда так делает, – ответила Бакстер, глядя, как черные перья спрятались под колышущейся пелериной Андреа.
– Но это же бред!
– Неважно – когда это говорит она. Ага, вот оно… – сказала Бакстер, готовясь к худшему.
– …Завтра мы продолжим обсуждать все ужасные и фантастичные перипетии этого дела, которое полиция теперь называет… «убийствами Азазеля».
– О, нет! – сдавленно простонала Эмили. Она выключила телевизор и затрясла головой.
– С вами… вы в порядке? – тихо спросила Кертис.
– Да, – ответила Бакстер, вспомнила, что на ней полотенце, и подтянула его выше, чтобы больше прикрыть обнаженное тело, – я ложусь спать.
После чего умолкла, ожидая, что коллега уйдет и оставит ее в покое. Но вместо этого Кертис села за стол в углу комнаты и сказала:
