– Честно говоря, я давно хотела поговорить с вами наедине.
Бакстер застыла в дверях ванной, стараясь не показывать, до какой степени ей неловко. Она постеснялась бы стоять полуобнаженной даже перед Томасом, что уж говорить о едва знакомой ей женщине, с которой к тому же необходимо вести беседу.
– Сейчас, когда мы знаем, что пошли по правильному пути, занявшись психиатрами, это, может, и не так важно, – продолжала, ничего не замечая, Кертис, – но мне все равно неприятно это от вас скрывать. Эксперты обнаружили в крови Гленна Арнольдса кое-что необычное.
Услышав это, Бакстер старательно изобразила на лице удивление, хотя уголок того самого документа торчал из папки на столе, за которым сидела Кертис.
– Он не принимал назначенных врачом нейролептиков. Но он пил другие таблетки, от которых его душевное состояние только ухудшилось. По ряду причин… эти сведения от вас утаили, за что я искренне приношу извинения.
– Принято, спасибо, что сказали, – улыбнулась Бакстер.
Разговор по душам в одном лифчике для нее был явным перебором. Ей хотелось только одного – побыстрее со всем этим покончить.
– Ну ладно, я, пожалуй… – сказала она и ткнула пальцем на душ.
– Конечно-конечно, – ответила Кертис и встала, собираясь уйти.
Бакстер испугалась, что на прощание коллеге захочется ее обнять, и внутренне съежилась. Кертис действительно ее обняла.
– Мы ведь команда, правда? – улыбнулась Кертис.
– Разумеется, – согласилась Эмили и захлопнула дверь прямо у нее перед носом.
– Разве того обстоятельства, что ее треснули физиономией об стол, еще не достаточно, чтобы собрать манатки и отправиться домой? – злобно прошептала Леннокс на ухо Кертис, когда они шли в переговорку. Бакстер шла чуть впереди.
Какой-то молодой парень принес кипу запрошенных ей распечаток.
– Вы не могли бы раздать эти материалы, агент?..
– Руш.
– Руз?
– Господи, да попросите кого-нибудь другого, – прикрикнула Леннокс.
Когда все уселись, она тут же перешла к первому пункту повестки дня, демонстративно не упоминая о многочисленных повреждениях, полученных Бакстер.
Висевшая на стене белая доска с написанными Рушем данными на убийц приросла еще одной колонкой:
– Следы ног в Бруклине идентичны тем, которые преступник оставил в доме Бентхема, – сказала собравшимся Леннокс. – Баллистическая экспертиза тоже установила полное совпадение. А еще впервые повторился modus operandi. Рискну предположить, что изначально убивать психотерапевтов не планировалось. Мертвые Куклы… Отсутствие Наживки… Скорее всего, кто-то просто решил зачистить концы. У вас есть что добавить? – спросила она, глядя на Руша и Кертис.
– Только то, что этот «кто-то» не профессионал: во-первых, Бакстер устроила ему хорошую взбучку, а во-вторых, он всадил в Иста три пули, но не задел ни одного жизненно важного органа, и тот умер только от потери крови, что, опять же, возвращает нас к предположению, что убийца действовал по необходимости, а не по плану.
– Как только мы начинаем искать этих людей, их убивают. Это не может быть совпадением, – сказала Кертис.
– Не может, – согласилась Леннокс. – Вернемся к нашему убийце: мы знаем примерный рост и вес, а кроме того, расплывчатое описание «белый мужчина с карими глазами».
Бакстер проигнорировала тонкую издевку в слове «расплывчатое».
– Кому принадлежит квартира, в которой прятался Ист? – спросил кто-то.
Леннокс заглянула в свои бумаги.
– Некоему… Киарану Голдмену. Насколько мы понимаем, он был другом Иста. Жилье пустовало, хозяин как раз копил деньги, чтобы сделать ремонт.
– Значит, у нас по-прежнему ничего нет? – спросил тот же самый агент. – И если криминалисты не назовут нам имени, мы опять останемся с пустыми руками?
– Отнюдь, – сказала Леннокс, – нам известно имя тайного вдохновителя всех преступлений. Теперь мы наконец-то знаем, кто дергает за ниточки.
– Как это?
Все замерли в нетерпении.
– Представляю вам нашего Азазеля…
С легкой руки Андреа Холл с каждой минутой это имя входило в обиход все большего числа журналистов; даже в ФБР дело называли только так, как будто действительно виной всему был меняющий тела падший ангел.
Когда Леннокс показала фотографию пропавшего британского психиатра, у Кертис сжалось сердце. Она не только убила ни в чем не повинного человека, но и флиртовала, как глупая девчонка, с самым разыскиваемым ФБР злодеем. Встретившись с ним лицом к лицу, она его упустила.
– Алексей Грин, – произнесла Леннокс. – Только в прошлом году этот человек пять раз пересекал Атлантику, чтобы встретиться с Бентхемом и Истом. Как мы уже знаем, он оказывал в тюрьме психологическую помощь Доминику Барреллу. Но ранее нам не было известно, что у клининговой компании, где работал Патрик Питер Фергюс, был заключен контракт на обслуживание офисов Грина. Это давало Грину массу возможностей, чтобы завербовать его и манипулировать им по неофициальным каналам.
– Но… каким мотивом он руководствовался? – спросила Бакстер.
Леннокс окатила ее ледяным взглядом, однако ответила профессионально-сдержанно:
– Мы работаем над этим вопросом. Как бы там ни было, этот человек выступает в роли того звена, которое связывает воедино всех наших Кукол. Это он, коллеги, и арест Алексея Грина отныне становится для нас главным приоритетом.
– Меня все это не убеждает, – возразила Бакстер. – Он безусловно замешан. Но главный руководитель… почему?
– Согласен, – поддержал ее Руш.
– В самом деле? – нетерпеливо спросила Леннокс. – Тогда я сообщу вам один факт, который, вероятно, заставит вас изменить мнение: после нашего допроса Ист, на обратном пути в Проспект-парк, сделал из такси один-единственный звонок. Кто-нибудь рискнет высказать предположение, кому он был адресован?
Никто ничего не ответил, вероятно, полагая, что в данном случае лучше промолчать.
– Да, вы угадали: Алексей Грин. Ист решил выйти из игры и спрятаться, чтобы спасти себя и семью. Сначала у него неплохо получалось, но в итоге он положился на неправильного человека. Он звонит Грину, чтобы спросить совета. Полчаса спустя у его двери появляется киллер.
Руш явно был озадачен:
– Но если Грин до сих пор пользуется телефоном, почему мы не можем его найти?
– Он им не пользуется. Номер был «левым», а звонок слишком коротким, чтобы его как-то отследить.
Руш удивился еще больше:
– Тогда откуда нам вообще известно, что он звонил Грину?
