Раздался стук в дверь.
– Войдите! – позвала Бакстер. – А, привет, Джим.
Порог переступил пожилой усатый полицейский и бросил на Дамьена вопрошающий взгляд:
– Доброе утро. Я лишь забежал узнать, есть ли подвижки, – осторожно произнес он.
– Все в порядке, – заверила она, повернулась к агенту и объяснила, – Джиму поручено вести поиск детектива Коукса.
– Ну и как, – спросил Джим, даже не думая садиться, – вы видели Волка?
– Не-а.
– Хорошо, в таком случае зайду к вам через неделю, – сказал он и закрыл за собой дверь.
Эмили собралась с духом, чтобы встретить следующего посетителя, но никто не вошел.
– Я узурпировал ваше место, – сказал Руш, встал и пересел на дешевый пластиковый стул, – на половину десятого у меня назначена встреча с начальником Антитеррористического департамента МИ5. Надеюсь, это не поздно и к полудню мы сможем вернуться сюда, чтобы обсудить ситуацию с руководителем СО15
[3].
– Отлично.
– Думаю, нам лучше поехать туда вместе, – осторожно добавил он.
– Да? – вздохнула Бакстер. – Хорошо, только я за рулем.
– Дышите. Дышите. Дышите…
Алкотестер дважды коротко пикнул, и молодой полицейский вынул трубку у Бакстер изо рта. Его коллега лежал на животе и выковыривал из-под «Ауди» то, что осталось от велосипеда. Хотя его хозяин, затянутый в лайкру, получил лишь несколько ссадин, врачи «скорой» его тщательно обследовали.
– Ну что, мы закончили? – обратилась Бакстер ко всем участникам происшествия.
Ей ответили уклончиво, и тогда она достала из кармана визитку, протянула ее разгневанному велосипедисту и направилась к машине. Руш без особого энтузиазма встал и забрался на пассажирское сиденье. Когда они подали назад, съехали с тротуара и покатили дальше по направлению к Миллбанк-роуд, под колесами хрустнуло еще несколько кусочков углеволокна.
– Бросьте это в бардачок, – попросила Бакстер, протянув коллеге пачку визитных карточек с логотипом столичной полиции.
Руш взял их, но вдруг замер.
– Вы знаете, что на них имя Ваниты? – спросил он.
Бакстер хмуро глянула на него с таким видом, будто он сморозил какую-то глупость.
Руш по-прежнему ждал от нее объяснения.
– Честно говоря, я исчерпала на свое имя лимит страховых случаев, – ответила она, – и одиннадцать раз попадала в аварии после того, как Транспортный департамент объявил мне последнее предупреждение. Если повезет, раздобуду где-нибудь визитки Финли Шоу… Как по-вашему, женщину могут звать Финли?
– Абсолютно точно нет, – ответил Руш.
– А я думаю, могут. Так и сделаю! – заверила его Бакстер. – Он на пенсии. Он не будет возражать.
У Руша, кажется, на этот счет все еще были сомнения.
Пять минут они ехали молча; за это время застрявшая в пробке машина продвинулась самое большее на полтора метра. Наконец, агент решил завести разговор и бросил вскользь:
– Ваш молодой человек, должно быть, рад, что вы вернулись.
– Наверное, – ответила Бакстер и, следуя принятому в обществе этикету, с эмоциональностью робота произнесла аналогичный комментарий, – вам, думаю, тоже было приятно вновь оказаться в кругу близких.
Руш вздохнул:
– Когда таксист, наконец, утомился демонстрировать мне достопримечательности Лондона, они уже ушли, кто на работу, кто в школу.
– Как жалко. Ну ничего, сегодня постараемся долго не задерживаться, чтобы вы могли пораньше вернуться домой и провести с ними время.
– Было бы неплохо, – улыбнулся он, – знаете, у меня никак не выходят из головы ваши слова о Кертис…
– Я не хочу об этом говорить! – заорала на него Бакстер – на нее вмиг вновь нахлынула вчерашняя волна необузданных эмоций.
Стало тихо.
– Но и молчать всю дорогу тоже не могу! – сердито добавила Эмили. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
– Например?
– Не знаю. О чем хотите. Расскажите мне о вашей дочери.
– Вы любите детей? – спросил Руш.
– Нет.
– Я так и думал. Что вам сказать? У нее такие же рыжие волосы, как у ее матери. Она обожает петь, но упаси вас бог оказаться рядом, когда она поет.
Бакстер улыбнулась. То же самое о ней самой не раз говорил Волк. Арестовав как-то торговца наркотиками, набросившегося на него с ножом, он попросил ее петь задержанному серенады, а сам отправился принести что-нибудь поесть.
Эмили остановила машину, полностью блокировав движение на оживленном перекрестке.
– Еще она любит плавать, танцевать, по вечерам в субботу смотрит шоу «Фактор икс», – продолжал Руш, – а на день рождения просит только Барби, Барби… а потом опять Барби.
– В шестнадцать лет?
– В смысле – шестнадцать?
– Ваш друг, агент ФБР, сказал, что его дочь ровесница вашей, а той сейчас шестнадцать.
Руш, казалось, на мгновение смешался, но тут же засмеялся:
– Ничего себе. Оказывается, от вашего внимания ничто не может ускользнуть. Макфарлен мне не друг, и в тот момент я решил просто промолчать. Ей сейчас шесть… Впрочем, не сильно-то он и ошибся, – улыбнулся он.
Наконец Бакстер отъехала от перекрестка и миновала пешеходный переход.
– Как ее зовут?
Руш на мгновение замялся, но все же ответил:
– Элли… То есть Эллиот. Ее зовут Эллиот.
Начальник Антитеррористического департамента МИ5 Уайльд откинулся в кресле и переглянулся с коллегой. Бакстер говорила уже десять минут, Руш в это время лишь сидел и молча кивал.
Для столь значимого поста в руководстве спецслужб Уайльд выглядел на удивление молодо. Он лучился непоколебимой самоуверенностью.
– Старший инспектор, – перебил он Эмили, видя, что она даже не собирается останавливаться, – мы ценим вашу озабоченность…
– Но…
– …и понимаем, что вы пришли поделиться с нами своими соображениями. Наше ведомство уже в курсе вашего расследования, и над материалами по данному делу, присланными ФБР, работает команда лучших специалистов.
– Но я…
– Вам следует понять, – он не давал ей вставить даже слово, – что в Соединенных Штатах в целом и в городе Нью-Йорке в частности уже был объявлен «критический» уровень террористической угрозы, свидетельствующий о неизбежности надвигающегося нападения.
– Я знаю, что он означает, – по-детски насупившись, ответила Бакстер.
