И тут ничего не ведающий Владыка! И Эвасэт радостно воспользовался подарком судьбы. В смысле это принц так вероятно подумал, что подарок судьбы, а лично мне и так было известно, что Владыка не подарок… теперь вот и принц узнает эту прискорбную истину.
Университет огласил очередной вопль.
— Слушай, Радович, а у этого твоего знакомого с благоразумием как, а? — напряженно спросил Дмитру, один из приспешников принца.
Принц вообще оказался вполне компанейским, он с друзьями при любой возможности радостно пировал по ближайшим кабакам и тавернам, ввязывался в драки, сила то несмотря на девичий вид оставалась внушительной даже по эльфийским меркам, и вообще Эвасэт был свойским парнем… в смысле девушкой, в смысле…
— Чего молчишь? — не понял Дмитру.
Выразительно показала на губы.
— Профессор же в нее молчанкой киданул, чтобы она Вачовски предупредить не смогла, — зевнув, сообщила Марчена Лис.
Она вообще была одной из лучших студенток, хоть и училась платно, ко всему прочему крайне одаренной и обладала врожденной способностью видеть большинство заклинаний.
— А, двурогий! — выругался Дмитру. Но не сдался и уточнил: — Так что с мозгами у Вачовски, они вообще есть?
Я уверенно кивнула, в чем-чем, а в том, что у Владыки мозги были, в этом сомневаться не приходилось.
Дмитру, прислушиваясь к наступившей внезапно тишине, уточнил:
— А он ими пользуется?
Вот тут я ничего сказать уже не могла, и демонстративно развела руками.
Осознавшие уровень неприятностей его высочества лучшие друзья в составе семи человек тут же подскочили с места, выражая готовность мчаться на помощь товарищу! Однако именно в этот момент снова раздался вопль принца, и все семеро быстренько сели обратно по местам.
— Не, ну должны же быть мозги, — уверенно заявил Дмитру.
— Не может не быть! — с жаром поддержал его Пэтр.
— С понятием же он, этот Вачовски, осознает же, что персона королевской крови, а значит неприкосновенная, — тоже очень уверенно, так словно он Вачовски с ранних лет знает и вообще в нем как в себе самом уверен, провозгласил Неклас.
Все остальные «друзья» сделали вид, что совершенно со всем вышесказанным согласны. Очередной вопль Эвасэта их мнения не поколебал вовсе, а вот стекла дрогнули, да еще и как. Следом послышался возмущенный окрика магистра Аттинура: «Студент Вачовски, что вы себе позволяете!» и вот уже от голоса ректора задрожали не то что стекла, даже стены дрогнули и мы все уже было уверились, в том, что инцидент исчерпан, в смысле магистр вмешался и принц спасен, но не тут то было.
«Аааа!» — возопил Эвасэт.
Стекла зазвенели.
«Вачовски, не сметь!» — взревел магистр Аттинур.
Дрогнули стены.
«А я бы на вашем месте вообще не вмешивался!» — прорычал Владыка.
Сказано, к слову, было не громко, гораздо тише чем орал принц и требовал магистр, но задрожали и стены, и стекла, и даже потолок.
После наступила тишина, и в этой тишине послышался тоненький писк его высочества «Помогите…»
И напряженный голос ректора:
«Вачовски, уберите, пожалуйста, нож от единственной возможности королевского дома Зайтэна обзавестись наследниками крови. Пожалуйста. Сейчас же…»
И мы все, осознав происходящее, едва ли вообще дышали, всей группой обратившись в одно сплошное внимание.
И едва не рухнули, услышав досадливое от Владыки:
«Ну хотя бы одно?»
«Уииииии!» — взвыл на одной ноте принц.
«Уберите нож, Вачовски!» — проявил твердость магистр Аттинур.
«Половинку?» — внес полное энтузиазма предложение Владыка.
«Мммамочка…» — лишился надежды на положительный исход ситуации Эвастэн.
«Уберите нож!» — не сдавался ректор нашего университета.
«Дольку?» — прозвучало следующее предложение так же не желающего сдаваться Владыки.
Принц на этот раз не издал ни звука и кажется лишился сознания, причем едва ли его кто-то мог осудить за это.
А вот магистр удивил, задав неожиданно заинтересованный вопрос:
«И как вы себе представляете нарезание данной части данного органа на дольки, м?»
«Ну, примерно вот так», — бодро ответил Владыка, видимо изображая схему.
Мы все побоялись представить себе на чем он ее изображал.
«Вы знаете, интересное решение, — через несколько мгновений произнес магистр Аттинур, — полагаю, вы не против обсудить его за бокалом достойного вина?»
Вот за что нашего ректора ценил даже люто ненавидящий его король — магистр Аттинур мог договориться с кем угодно, хоть с Триединым, хоть с двурогим. И никто даже не удивился, едва Вачовски ответил:
«Почему бы и нет? К тому же знаете, хотелось бы обсудить с вами один момент, связанный с девственницами».
«Вы знаете — уже заинтригован, — совершенно искренне сообщил магистр».
Дальнейшая их беседа донеслась до нас лишь невнятными звуками удаляющейся беседы.
Потом в дверном проеме возник принц Эвасэт. Бледный, дрожащий и трясущийся наследник небольшого, но все-таки королевства, обвел всю потрясенно сидящую группу не менее потрясенным взглядом и неожиданным фальцетом заявил:
— Я выжил!
Фальцет смутил даже его. Откашлявшись, Эвасэт вернулся к привычному нам всем басу, после чего добавил:
— И уцелел.
Мы все искренне за него порадовались. Принц за себя тоже. А едва секундная радость схлынула, повторно обвел всех присутствующих взглядом и проявляя истинно королевскую дальновидность, возвестил:
— Мне нужен наследник. Срочно. Леди, кто готов сегодня же сочетаться браком с единственным принцем Зайтэна и зачать наследника как можно скорее?
Леди молчали. Во-первых, потому что это же УМ, здесь все обучающиеся аристократки лет так с одного-двух уже практически можно сказать что замужем, в высших слоях общества такие вопросы решаются без учета интересов молодых; во-вторых, конкретно в нашей группе представительниц среднего класса, которые кстати к третьему курсу тоже крайне редко оставались свободными, не было, в-третьих, взгляд принца на мне не остановился, а если бы и остановился, то только по нелепой случайности. Я тут даже не средний класс, я особа вообще запредельно низкого происхождения, особенно для наследника целого королевства. Но его высочество почему-то счел нужным сообщить:
— Прости, Радович, тебе не предлагаю по одной единственной причине — у этого психа на тебя виды, так что я не рискну даже смотреть в твою сторону.
И он устремил жаждущий ответа взгляд на наших девушек.
— Увы, — ответила Кара, — уже замужем.
